Жаль только, что дядю Колю забрала милиция. Никаким инвалидом он не был. Просто сгибал левую ногу, стягивал ее ремешком и прилаживал к деревянной «культе».
А я после разоблачения нашего «дуэта» получил от милиционера подзатыльник.
Пацаны говорили потом, что дядю Колю как дезертира определили в штрафбат и отправили на фронт.
Выживали, постепенно меняя привезенные из Москвы вещи на еду. Помню последний обмен… Была уже весна. Мама пришла из военкомата, расстроенная до слез… Никаких сведений об отце не было, только подтвердили, что он был контужен под Старицей. Мама взяла нашу последнюю игрушку, привезенную из Москвы. Это была маленькая легковая машинка. Завернула ее в тряпочку.
— Пойдемте, ребята! — сказала мама, и мы пошли по берегу Ельцовки, застроенному несуразными халупами, к Оби.
Надо сказать, что воды и канализации в домах на Ельцовке не было. «Удобства» располагались рядом с домами. К тому же, в сараюшках, лепившихся к домам, жители содержали всякую живность. Посему нормально дышать на Ельцовке можно было только тогда, когда дул ветер с Оби.
Но вот, наконец, мы вышли на берег великой сибирской реки. Неподалеку несколько женщин развешивали на стояках рыбацкие сети, местами порванные. Рядом стояли две большие деревянные лодки, вытащенные на берег, а в воде неподалеку — небольшая, двухвесельная, привязанная за кол, вбитый в песок.
Из больших лодок женщины выгружали утренний улов. Пахло рыбой и деревом, потому что рядом были плоты лесосплава.
Мы подошли к бригадиру рыболовецкой артели — крупной женщине с красным, обветренным лицом. На ней была брезентовая роба с прилипшими блестками рыбьей чешуи. Под стать ей был и хриплый, грубый голос.
— Принесла? — спросила она маму.
Мама развернула сверток и отдала бригадирше нашу машинку.
— Подарок внуку из самой Москвы, — усмехнулась бригадир.
— Последняя игрушка, — тихо сказала мама. — Все на продукты обменяли…
Бригадир присела передо мной, взъерошила мои давно нестриженые волосы и спросила:
— Не жалко машинку отдавать, малец?
Я даже обиделся:
— Я уже большой, в школу хожу!
— Ну, тогда бери. От сына остался. На фронте он. А машинка внучку пойдет на день рождения.
Бригадир протянула мне перочинный ножик, выпрямилась и пошла к большой лодке с уловом. Там она взяла стерлядь и отдала ее маме.
Мама быстро завернула рыбу в тряпочку, в которой принесла автомобильчик. Потом достала из кармана жакета авоську и положила туда сверток.
— Да ты милая не бойся. У нас стукачей нет. Если что, скажешь — на рынке, мол, купила, — сказала бригадир.
Мать о чем-то пошепталась с ней, потом рассмеялась и, отдав ей авоську, с улыбкой подошла к нам.