— Конечно, хочу, что за вопрос, — загорелся я.
— Ну, тогда поехали. Оставьте вашу машину здесь — она там не проедет.
— Хорошо, едем, — кивнул я в ответ.
Мы петляли по лесу около получаса, по таким дебрям, что даже не описать. Какое, на хрен, «не проедет ваша машина», да мой «Меган» умрет в младенчестве уже на подъезде.
— Как хоть догадались залезть в такую глушь? — спросил я, в очередной раз приложившись головой о потолок машины.
— Все дело в одной старушке — живет тут недалеко — она рассказала приехавшим ребятам, что в этих местах были бои. Она была маленькой, но помнит, как долго выходили из окружения наши бойцы. Кто поодиночке, кто — небольшими группами. Лес раньше был далеко, а здесь были поля и болота. Вот мы и решили проверить. Только зашли в лес, а металлоискатель захлебнулся от звона. Парни копали всего десять минут, как нашли первого. После того, как откопали шестого, остановились — решили прикинуть, как линия обороны проходила. Подумали, походили, копнули рядом с большой воронкой, а там — блиндаж.
— Сколько же вы времени потратили? Такая работа! — восхитился я.
— Почти месяц безвылазно в яме, но зато — какой результат.
— И часто так? — я обалдел, когда оглядел место раскопа.
— Да бывает… Тут, сейчас, почти как в сорок первом — все траншеи отрыли, три блиндажа, ячейки.
— Немцы-то были? — спросил я.
— Мало, несколько человек. Видимо, тут артиллерией все перемешали, потом танками прошли — в одном месте кусок «гусянки» нашли. Так что, когда подошла пехота, обороняться здесь уже было некому. Да и своих они выносили, — рассказывал Алексей Борисович, — в сорок первом всех своих вытаскивали.
— Страшно все это. Сколько же еще в земле вот так лежит? — задумчиво проговорил я.
— Я шестой год плотно работаю, уже со счета сбился. Много еще. Нашим детям останется.
— Если они помнить будут, а то фиг его знает.
— Ну, все не забудут, точно. С нами уже наши дети работают, так они и продолжат.
— Можно тут походить немного? — я обвел глазами местность.
— Хотите представить, как было? Не получится — такое не представить и в страшном сне. Походите, только грязи много. И не трогайте ничего, мало ли всякого валяется! Всего-то никогда не откапаешь — кто знает, сколько тут чего было!
— Я просто похожу немного, в мыслях покопаюсь.
— Дорогу назад сами найдете? Я пойду к ребятам, дел-то еще здесь очень много.
Я кивнул, показывая, что справлюсь сам.
Алексей Борисович пошел в сторону палаток, в которых жили поисковики, а я огляделся.
Не знаю, о чем я думал, спрыгивая в бывший окоп. Приземлившись, увяз в глине чуть не по колено — пришлось сильно тряхнуть поочередно ногами, чтобы скинуть налипшее «тесто», иначе и ноги не переставить. Сделав пару шагов, споткнулся и все-таки рухнул в самую жижу.