— Вы правы, — вздохнул Клод. — Знаете, в последние дни мы практически с ней не видимся. Так получается, что я прихожу поздно, а уходу рано. А Маша приезжает под утро и спит до полудня.
— Где же она бывает?
— Она объясняет, что проводит время в ночных клубах со своим приятелем Валерием. Вы, кажется, его хорошо знаете.
— Он ее друг со школы.
— Это мне известно. Мы современные люди и каждый из нас понимает, что другому нужна свобода. И я не собираюсь ее ограничивать для Маши. И уж тем более не ревную. При современных нравах это просто смешно. Но когда свободы становится слишком много, то на каком-то этапе совместная жизнь теряет всякий смысл.
Лицо Клода внезапно приобрело странное выражение. Светлане показалось, что это лицо несчастного человека. Ей стало жалко его. Хотя чего еще другого следовало ожидать при такой семейной жизни. Не напрасно же раньше говорили, что семья — это ячейка общества. А если вместо ячейки она прекращается в проходной двор, то рано или поздно, люди почувствуют себя обманутыми. Семейная жизнь не может быть такой же, как случайные связи, без взаимных обязательств и взаимной ответственности. Если между членами семьи не возникает настоящего сцепления, такая конструкция обречена на разрушение.
— Вы приняли какое-то решение, Клод? — с тревогой спросила Светлана.
— Нет! — как показалось ей, даже немного испуганно ответил Клод. — Но оно зреет, — сознался он. — Но я бы этого не хотел. Но иногда я пытаюсь понять, что мы делаем вместе и не могу понять. Все теряет свой смысл. А его надо найти. Иначе… Вы понимаете?
— Думаю, что да. Ваша семейная жизнь потеряла для вас смысл. И вы бы хотели его снова найти. Причем, с моей помощью.
— В общем, это до некоторой степени так, — признался Клод. — Я пытался с ней разговаривать на эту тему, но она не желает ничего слушать. Она отвечает, что все нормально и нет поводов для беспокойства. И она все большее время проводить в конюшне. А если мы о чем-то говорим, то в основном об ее жеребце. Не кажется ли вам это немного странным? Иногда мне кажется, что он и есть ее настоящий муж.
Светлана предпочла оставить без ответа последнюю реплику зятя.
— Что же вы хотите от меня?
— Вы же мать, вы можете поговорить с ней не так, как я.
— Но о чем говорить?
Клод удивленно посмотрел на нее.
— Как о чем. Я же вам только что все рассказал.
Он полагает, что эту проблему можно решить так же быстро, как она решила его вопрос с Жан-Пьером. И даже не представляет, какую сложную задачу он перед ней ставит. Ему кажется, что человеческие отношения напоминают устройство машин, где для исправления нужно иногда всего лишь подвинтить один винтик.