Семейство Смолиных вносило немалый вклад в страдания человечества главным образом из-за ненормальной неходячей бабушки, которую за глаза называли Злом. Ее настоящее имя почти забыли. Она олицетворяла собой такую свободу от любых проявлений разума и здравого смысла, что хоть в бронзе увековечивай. Она могла бы два года по пятнадцать часов в сутки записывать то, что ненавидит, а дальше у нее закончились бы известные слова. Она могла бы быть консультантом по вопросам безумия. На сей момент она выполняла чисто декоративные функции, лежа на чемоданах с палкой, противогазом и чужим пиджаком в охапку.
Служителем Зла была мать семейства, дочь Зла, которую звали Эльвира. Она отбыла пятьдесят пять лет срока жизни и напоминала большую печальную амебу. Ее муж, Аркадий Смолин, был невысоким остролицым человеком с татуировкой «Зина» на кисти руки.
Их дети – старшая Диана и близнецы Лида и Стас – представляли собой разные типы людей. Пятнадцатилетний Стас был сильным, как буйнопомешанный, на досуге занимался тем, что выпивал с друзьями, а также с периодическим успехом играл в карты. Он отличался умом. В том смысле, что ума было на редкость мало. Школьные знания он считал редкостной заразой и стремился всеми силами избавиться от них. Его сестры определенно пошли в отца: обе тонкогубые, остроносые, светловолосые. Старшая была довольно высокой, носила на шее легкий шарфик и собирала волосы в хвост, что придавало ей вид интеллигентный, а младшую, среднего роста, от глупого вида не спасали даже очки, и ходила она со светлыми прямыми патлами до плеч.
Близнецы учились в девятом классе, а Диана постигала профессию медсестры в медколледже неподалеку. Все вместе долгие годы нарушали санитарные и моральные нормы.
Семейство объединялось на почве взаимной ненависти, старательно взращиваемой Злом. В проявлениях злобы можно было выделить некоторые закономерности: когда все орут друг на друга – жизнь в норме, а когда замолкают – значит, дело серьезное. Итогом любого скандала становились драки: на кухне лежала даже специальная тряпка для вытирания крови, вся твердая от постоянного использования. Диана как-то посчитала, что лично она за год приняла участие в ста четырех драках дома. Она не учитывала вечные поколачивания костылем, которые устраивало Зло просто так. Если учитывать, то доступные разуму цифры скоро закончатся.
Последний нормальный день в трехкомнатном хрычовнике Смолиных начался и закончился как обычно. Подумаешь, кто-то сломал Священную Спичку. Делов-то.
Как и обычно, утро началось с того, что дежурный по квартире – а это был Стас – заорал: «Подъем!». Семейство Смолиных, включая неходячую бабушку, подскочило так, будто на минах подорвалось. Было бы неверно думать, что подскочило оно с кроватей. Зло спало на своих старых чемоданах, набитых хламом. Боясь, что их украдут, она предпочитала спать на них. С учетом того, что ходить она не могла уже несколько недель, охрана чемоданов была идеальной, жаль только, что все развонялось. Стас спал на сдвинутых вместе шести старых неработающих холодильниках, служащих теперь шкафами, Лида спала на раздвижном столе, а Диана – на двух лежащих рядом шкафах, в которых бабушка хранила целую коллекцию сапог, изготовленных ее отцом около сорока лет назад. Сапоги потихоньку разлагались все эти сорок лет и имели запах довольно неприятный, поэтому шкафы эти никто не открывал, благодаря этому Диана с чистой совестью не убирала одеяло и подушку с них. Дверная ручка всякий раз упиралась ей в поясницу, доставляя несущественный дискомфорт.
