— У меня сын женится, Костя.
— Поздравляю. А… ты?
— Я — уже, — засмеялась Инна и вдруг почувствовала, что на том конце провода возникло какое-то недовольство.
«В чем дело? — подумала она. — С какой стати?»
— Кто это был? — спросил Алексей, когда она, договорившись с Костей о встрече, положила трубку.
— Любопытство не порок, а большое свинство. Это старый знакомый. Мой и папин.
«Они думали, что я верность Юре сохраню на всю жизнь, — корила себя Инна. — Для русских это нормально… Судьба, долг, вечность, вся жизнь… Впрочем, Тэд тоже думал о судьбе…»
Надя приехала, когда мать и сын уже собрались выходить. Они оставили деду самые подробные инструкции — Алексею стало плохо, он постеснялся вернуться в дом, пришлось уезжать. А позвонить нельзя — телефона у Екатериничевых нет.
— Лека, ты дурак! — смеялась Надя. — Что ж ты так напился? Я сразу поняла — свалишься. С моим отцом тягаться бесполезно.
— Да уж, — неохотно подтверждал ее заблуждение Алексей.
— Знаешь, что отец сказал? Это хорошо — не будет пропивать зарплату.
— Буду, — пригрозил Алексей.
— Надюш, ты с нами или позавтракаешь? Мы скоро вернемся.
— А куда вы?
— Да вот костюм Алексею покупать.
— Я с вами, я с вами! — запрыгала Надя.
Покупать свадебный костюм — это понимать надо! Это вам не просто одежда, это форма, мундир, знак, этап и все такое.
Инна говорила не такими словами, но очень близко по смыслу. Она хотела торжественность момента превратить в праздник.
— Вы здесь совершенно не умеете праздновать жизнь. Вы все пропускаете! — говорила она. — Помните, Гемингвей — «Праздник, который всегда с тобой»?
— Хемингуэй? — переспросила Надя.
— Да, Надюша, да! Праздник в нас самих. Я сначала тоже дурела от этих смешных американцев — взлетели на самолете — хлопают, сели — аплодируют. Дверь покрасили — всем соседям покажут. В театре овации, в кино! Вон летчика выручили — национальное торжество. А они просто жизни радуются. И почему бы ей не порадоваться?! Это же чудо! Вот то, что ты живешь на свете, — чудо! Сколько случайностей должно было сойтись, чтобы именно ты родилась. Бесчисленное множество, невозможное множество — чудо! А мы — как должное!
Леша опять замкнулся, сидел в машине, притихший, смотрел поверх голов.
— Я восторженную идиотку напоминаю, да? — засмеялась Инна.
— Нет, что вы? Все правильно. Я тоже этому научусь. Правда, Лека, мы будем праздновать каждый день своей жизни.
— Ага, — буркнул Леша.
Наконец, они приехали в ГУМ. Других адресов ни Надя, ни Лешка, ни тем более Инна не знали.
— Ну, поглядим, — потирая руки в предвкушении торжества, сказала Инна. — Сейчас мы тебя преобразим, хлопец.