Юля собирала чемодан и ходила по комнате кругами.
– И ты просто сорвешься с места и улетишь? Это же далеко!
– А что мне делать? Остаться здесь и умереть?
Мишка был не в восторге. Андрей, которому Юля позвонила, собрав чемодан, тоже не обрадовался.
– Я не вернусь на работу.
– Не возвращайся на работу, вернись ко мне, – не слишком настойчиво говорил Андрей.
– Ты никогда не просил меня быть с тобой. Выброси мои вещи, если в комнате что-то осталось.
И Юля просто уехала в Барнаул и просто села в самолет.
Одна пересадка в Москве – и аэропорт «Пулково». На выходе Юлю встретил мужик с табличкой «Юля маникюрша», представился водителем, имя не назвал, посадил в машину на заднее сиденье и повез по городу. В окно Юля любовалась празднично украшенными улицами и набережными. Примеряла, как это звучит: я живу в Петербурге, я живу в Питере. Ночное сияние бесчисленных огней Юлю взбодрило: она словно оказалась в другой жизни, в той, которой живут счастливые люди. На улицах было чисто, и очень людно, и много машин, таких пробок Юля не видела никогда, они создавали ощущение ритма – гудки автомобилей, вой сирен скорой помощи, звук тормозов, скольжения по асфальту – и скорости, все куда-то спешили, все жили, все торопились жить. Юле понравилось, что все торопятся. Она бы тоже хотела торопиться. Быть занятой. Быть нужной.
Проехали по набережной Невы мимо Университета. Юля слышала о дворцах и набережных Петербурга и попала как будто в какое-то кино или в сон. Она знала, что все это существует, но не представляла, что оно живое, элегантное, искрящееся, бликующее, на воде.
Оксанин дом на улице Бармалеева отличался от всех, потому что был современным – из стекла и бетона, натуральный небоскреб. С консьержем.
На восьмом этаже Юля в сопровождении молчаливого водителя вышла из лифта. Оказалось, Оксанина семья занимает весь этаж.
– Юля, добро пожаловать, заходите. – Оксана вышла и помогла Юле с чемоданом.
Оксана была одета по-домашнему, в голубой тренировочный костюм, без косметики, улыбалась искренне, хоть и сдержанно.
Юля не бывала в таких квартирах. То есть на Канарах они с Андреем жили в шикарном месте, но это не то, не постоянное место жительства. А тут – нормальная квартира, никаких архитектурных безумств, излишеств, все обыкновенно, но красиво, уютно, просторно, высокие потолки. В гостиной, которая модно соединялась со столовой, Юле понравился длинный-предлинный бежевый диван в форме полукруга с кучей разноцветных подушечек. А еще старинные деревянные напольные часы до потолка с золотым циферблатом и много удивительных торшеров, много света, и главное – теплые оттенки, много красного, коричневого, желтого. «Осенняя гостиная, – подумала Юля, – я бы принимала гостей в такой столовой». Юля не завидовала, у нее сил не было завидовать, в ней жизни осталась такая капля, что на зависть не хватало. Она не любила зависть, но сейчас с удовольствием позавидовала бы, чтобы почувствовать себя живой.