На тот момент Гитлер уже принял решение о дате нападения на СССР, которое он объявил 30 апреля на совещании в узком кругу. И Сталин знал об этом благодаря в том числе и контрразведке Федотова, которая не только громила посольские сейфы под руководством Рясного, но и тонко использовала женский фактор, о чем пишет в своей книге «Теперь я могу сказать правду. Из воспоминаний разведчицы» (1993) Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина: «В середине мая 1941 года я была приглашена к начальнику Главного управления контрразведки комиссару П.В. Федотову. С контрразведкой у меня никогда не было никаких контактов, и я не могла понять причину вызова.
Спустилась двумя этажами ниже, вошла в приемную.
– Майор Рыбкина? – секретарь вскочил со своего места. – Пожалуйста, пройдите, комиссар вас ждет.
Петр Васильевич поднялся из-за стола, вышел навстречу, пожал мне руку, пригласил занять место у журнального столика, сам сел напротив. Я видела его впервые. Он походил на директора школы или преподавателя вуза. Мало что выдавало в нем комиссара госбезопасности, хотя он был в военной форме с тремя ромбами в петлицах».
Как выяснилось, в рамках кампании по дезинформации относительно своих намерений напасть на СССР немцы устроили в своем посольстве прием с участием солистов балета Берлинской оперы, и Федотов попросил Зою Ивановну «оценить обстановку, настроение, учесть всякие детали, интересующие нашу контрразведку».
Танцуя с послом графом фон Шуленбургом, Зоя Ивановна обратила внимание на то, что «на стенах остались светлые, не пожелтевшие квадраты от снятых картин. Где-то в конце анфилады как раз напротив открытой двери возвышалась груда чемоданов… Возле моего дома меня ждала другая, служебная машина, на которой я поехала на Лубянку и, как была, в вечернем бархатном платье со шлейфом, пришла к генералу Федотову. Мои наблюдения в германском посольстве и всякие подмеченные детали вполне удовлетворили специалистов нашей контрразведки. Из моего доклада было ясно, что германское посольство готовится к отъезду и вся эта “культурная” акция с Берлинским балетом сфабрикована для отвода глаз. Шуленбург и его аппарат готовились покинуть Москву».
На основе этих и других данных 13 мая 1941 года Генштаб распорядился о переброске на запад четырех армейских управлений и дивизий. Они должны были прибыть к новым местам дислокации в период с 10 июня до 3 июля 1941 года. Однако к моменту начала войны из 939 эшелонов с войсками к месту назначения пришли только 83, тогда как 455 находились в пути, а 401 еще не приступал к погрузке.