Микаэль смотрел на нее не моргнув глазом.
— Джессика, друг мой. Наше путешествие заканчивается здесь, но твое будет продолжаться.
— Какого черта, Мике? Ты что, с ума сошел? Это ты убил…
— Успокойся, Джессика, — сдержанно улыбнулась Камилла, затем повернулась и подошла к красному одеялу. В свете факелов ее кожа казалась сюрреалистичной, как причудливая фигурка папье-маше.
Обнаженное тело Камиллы Адлеркройц склонилось над одеялом, ее черные ногти вцепились в него, и через мгновение под ним обнаружились две обнаженные фигуры. Джессика в ужасе заорала.
— Кинжал для них. Совсем не для тебя, Джессика, дорогая, — заверила ее Камилла Адлеркройц и с трудом поднялась на ноги. — Твоя судьба — не умереть, а продолжать жить даже после того, как мы все умрем.
— Юсуф! Нина! — крикнула Джессика, но никто ей не ответил. Они оба лежали без сознания, с закрытыми глазами, на том же холодном каменном полу, который Джессика ощущала подошвами своих ног.
— Мария заказала пять прекрасных платьев, Джессика. Совершенно таких же, как то, в котором твоя мать была одета на своем первом гала-концерте. Конечно, Мария не знала, что я, пожилая дама по соседству, буду делать с платьями, но она согласилась помочь мне.
— Нина, проснись! Юсуф… — Джессика запиналась, но в глубине души понимала, что это бесполезно. Внезапно над головой раздался беспорядочный грохот. Микаэль посмотрел на потолочные балки.
— Они здесь.
— Книга. Твоя мать хранила ее в сейфе, — сказала Камилла Адлеркройц и улыбнулась Джессике. — Найди ее.
Джессике хотелось закричать, чтобы полиция обязательно нашла это место, которое должно быть в подвале большого деревянного дома. Но голос застрял у нее в горле. Ни один из голых людей, стоящих в полукруге, не подал ни малейшего знака, что пытается убежать.
Джессика снова увидела блеск кинжала, на этот раз в руке старухи.
— Мы останемся здесь. Ты пойдешь дальше. Потому что, как и твоя мать, ты, Джессика фон Хелленс, — mater pythonissam.
Джессика услышала, как люди позади нее начали петь. Мелодия, которую она смутно откуда-то узнала. Затем где-то рядом раздался звук металла, погружающегося в плоть. Слезы текли по ее щекам. Тепло разлилось по ее телу, и она закрыла глаза.
Это песня, которую мама пела в то утро.
Respice in speculo resplendent, Джессика.