Эрн был читателем, редактором и критиком моей жизни, все в одном пакете. Мы не всегда сходились во всем, но я знала, что он уважает мой текст. Несмотря на мой извилистый и беспорядочный стиль, он всегда, казалось, каким-то образом знал, куда свернет сюжет. И тот факт, что он обычно читал меня с умиротворенным выражением лица, говорил мне о том, что, несмотря ни на что, я буду в полном порядке. Даже с моими пунктуационными ошибками.
Теперь, когда тебя нет, продолжать писать тяжело. Но именно поэтому так важно продолжать это делать. Остальные наши истории продолжаются, а твоя теперь живет внутри их.
Спасибо, Эрн. И счастливого пути.
— Я потерял дар речи, — сказал Эрн, когда Джессика положила листок бумаги на стол. Они оба вытирали глаза. Речь Эрна была затруднена, и очевидно, что каждое высказывание требовало невероятных усилий.
Джессика сморкнулась и улыбнулась худощавому мужчине, чьи тонкие, как палки, руки мирно покоились на подлокотниках инвалидного кресла.
— Ты действительно умеешь писать, Джессика.
Джессика невольно рассмеялась, сдувая волосы с глаз, и сказала, что это не делает ее счастливой. По крайней мере, не сейчас.
— Если ты чувствуешь себя как-то… — Джессика трогательно взяла Эрна за руку, — как-то, важно, чтобы у тебя был шанс услышать это. Иногда это полезно многим. Так что ты ничего не пропустишь. Особенно потому, что речь идет о тебе.
Эрн улыбнулся между хриплым кашлем и пренебрежительно махнул рукой.
— Ладно, посмотрим, появится ли кто-нибудь.
— Конечно, придут. Не будь идиотом. — Джессика похлопала Эрна по руке. В чайнике булькала вода. Из динамиков гостиной доносилась композиция Фрэнка Синатры «Fly Me to the Moon» — любимая песня Эрна.
— Хочешь чаю?
— Нет, спасибо, я, пожалуй, пойду отдохну.
— Ты уверен? Может, бутерброд? — спросила Джессика, поймав панические нотки в своем голосе. Она не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Эрн казался таким пугающе-спокойным и уверенным. Готов. Он, кажется, находился в согласии с окружающим миром, сумел принять свою собственную незначительность и микроскопическую роль в континууме миллионов лет.
— Мне нужно прилечь.
— Конечно…
— Джессика… — позвал Эрн, нежно взял ее за запястье и мягко усадил… Какое-то время они просто сидели, Эрн пристально смотрел Джессике в глаза.
— Спасибо, Джессика.
Голос Джессики задрожал:
— Тебе нужно немного отдохнуть. Твои ребята будут здесь завтра.
Эрн устало улыбнулся.
— Значит, теперь они идут попрощаться… Я не видел их целую вечность.
Эрн опустил взгляд на свои руки. Воробьи весело щебетали в парке напротив, где на верхушках деревьев только что появилась зелень. Весна сейчас была в самой прекрасной своей фазе.