Обычно, когда он составил точный план и нет никакой надобности его менять, в голове была тишина. Он просто слушал свои шаги или глупые шутки Кирка, изредка улыбаясь, теперь же в голове роились бесконечные тревожные мысли.
Жив ли Берг? Что сейчас с Карин? И почему он не может быть так же равнодушен к ним, как ко всем другим? Он вроде ко всему привык. Не впервой ему приходилось спасать кого-то из плена. Своих Демоны никогда не бросали и если уходили, то только чтобы вернуться, даже если шансов на спасение немного. Своих они или отбивали, или мстили за них кровью Ястребов. За одного убитого Демона по старой традиции надо было уложить троих, хотя когда-то говорили о десятке, но такую месть Оливер никогда не видел, а вот троих убить – это Демоны всегда могли.
Он ходил отбивать или мстить, заранее готовый проститься с кем угодно. Пленный считался мертвым, а если его удавалось отбить, это просто становилось удачей и отличным поводом вскрыть бочку ядреной бражки, которую можно назвать лучшим пойлом этой дыры.
Впервые он шел спасать кого-то, чувствуя, что будет в бешенстве, если человека не получится спасти.
«Неужели все потому, что он майканец?» – спрашивал себя Шеф и тут же зло скрипел зубами, что в вулкане о Кастере он даже не вспомнил, хотя Кастер прошел с ним огромный путь, не то что Берг.
– Мы все заведомо мертвы для мира людей и для этой пустыни, – вспомнил он слова Кирка в тот день, когда сам Олли впервые закурил.
Это была, наверно, единственная по-настоящему глубокая фраза от Кирка, но и ее, и привкус первой сигареты на губах Шеф запомнил, как и следы песка и крови на щеке у лучшего друга.
С этим сложно было спорить. Они все были уже мертвы, и физическая смерть воспринималась как-то иначе. Она была скорее освобождением, чем карой. На Карин и Берга это правило не распространялось. Они не были осуждены, они были живы и должны были выбраться.
– Любой ценой, – зачем-то шептал Шеф вслух пересохшими губами и продолжал идти.
Его телу не было никакого дела до хаоса в его голове. Ноги сами знали, как ходить по скалам, проверяли опору перед каждым шагом. Глаза искали змей. Уши реагировали на каждый шорох. Он даже оборачивался быстрее, чем понимал, что это нужно сделать. Переставлял ногу, стоило хоть одному камню пошатнуться.
Он просто умел выживать, а дойдя до каменной расщелины, даже вниз смотреть не стал, просто нажал кнопку на поясе, запуская стальной дрот с острым креплением, что тут же вонзился в каменную опору на другой стороне. Что делать дальше, даже думать было не нужно.