Клюев неслышно вошел в комнату.
— Не уснули?
— Днем спал. Вам уходить надо? Зря караулите, не убегу.
— Нет уж. Раз обещал Елизавете Сергеевне — с поста не сойду.
— Дома небось беспокоятся.
— А кому беспокоиться? Кому? К Ольге сын приехал. Они и рады, что не мешаюсь.
— Своих детей нет?
— Были. Связь потерял, как с женой разошелся.
Он снова полез в карман за папиросами, но курить не стал. Положил пачку на стол, вытащил носовой платок и громко высморкался.
— Значит, не сложилось? — спросил Ключевой.
— Не по моей вине. — Клюев потянулся к чайнику. — Не возражаете? Лето не началось, а жажда мучает.
Он выпил подряд два стакана чаю и повторил:
— Не по моей вине. Сама начала — к Ольге приревновала. Я тоже поторопился. Нельзя оставлять, с кем много пережито. Все было: и голодно, и холодно, и до дома далеко. А Ольга что ж — портниха. Думал: лучше мне будет. Моложе Маши, сама зарабатывает. В Красноводске считалась знаменитость. Да и здесь… Мы и с Елизаветой Сергеевной через нее познакомились… Стараешься рассчитать как лучше, а все что-то упустишь… Золотые руки, но эгоистка.
— Значит, на пенсию не согласны? — неожиданно спросил Ключевой.
Клюев вздрогнул, но ответил заносчиво:
— Когда захочу — пойду, а Клыч меня не приневолит.
— Клыч, Клыч… — передразнил Ключевой. — Слишком боитесь вы этого Клыча.
— У маленького человека много страхов. Это вот вам бояться нечего, — сказал Клюев и скользнул взглядом по пузырькам на тумбочке.
— Я тоже боюсь.
— Чего же?
— Диеты.
— Шутите.
За окном с надсадным ревом промчалась машина. За ней почти беззвучно, только шины прошуршали по мокрому асфальту, вторая. Все известно. Начальник участка Никонов возвращается с Вышки и санаторный врач Каландаров из Молла-Кары… Каждый день одно и то же, хоть часы по ним проверяй. И все-таки завидно. Делают, что хотят.
— А что, если…
— Боитесь? Вы чего-то сказать боитесь? — обрадовался Клюев.
— Коньяк стоит в буфете. Дрянь коньяк, три звездочки, одесский. Но ведь стоит.
— Как же я в глаза Елизавете Сергеевне посмотрю?
— Как смотрели, так и посмотрите.
— Совести не хватит.
— Совесть — дело наживное, — лениво сказал Ключевой. — На нижней полке за фужерами. Пол-литровая бутылка, еще нераскупоренная…
Клюев выбежал за дверь и сейчас же вернулся.
— А если с вами что случится?
— Вызовем неотложку. А рюмочки… Это уж вы сполоснете.
Не дослушав, Клюев вышел и вскорости вернулся, держа в руках рюмки, бутылку и лимон.
— Вам по состоянию здоровья лучше всего этим закусывать, — сказал он и принялся расторопно резать лимон, — а насчет Елизаветы Сергеевны я придумал. Чаем бутылку дольем. Средней заварки — цвет в точности.