Белла поджидала Кейт в фойе.
— Солнце просто оживило Лондон, правда?
— А я думала, что только бостонцы помешаны на погоде!
Белла рассмеялась и взяла Кейт под руку, когда она вошла в галерею.
— Знаешь, мама узнала о том, что Гертруда долгие годы рисовала и живописью занималась, только после ее смерти, когда разбирала вещи на чердаке. Там же нашла ее детские дневники.
Они прошли по длинному коридору и оказались в хорошо освещенной зале. Лишь переступив порог, Кейт остановилась, пораженная видом огромного полотна с изображением обнаженной женской фигуры со спины. Тело женщины было сапфирового темно-василькового цвета.
Кейт разглядывала картину, когда у нее брякнул телефон. Она достала его из кармана, чтобы прочитать сообщение.
«Извини, не было возможности набрать тебя, чтобы поболтать. Надеюсь, Париж тебя порадовал. Попробую дозвониться вечером. Скучаю, целую, Маркус».
Типичный для Маркуса беззаботный тон, но последние слова все же тронули Кейт — «скучаю».
Белла вопросительно посмотрела на Кейт.
— Ты сегодня витаешь где-то еще… Смотри! Вон та картина, в точности в тех же тонах, что и твои сережки.
— Синий всегда был любимым цветом Эсси. И моим тоже. Думаю, поэтому она и подарила их мне.
Но только ли поэтому? Или в этом подарке скрывалось нечто большее? Неужели она пыталась этим что-то сказать Кейт?
— Да, похоже, у сестер были схожие вкусы. В том смысле, что… — Белла указала рукой на противоположную стену, где на одной картине была изображена такая же обнаженная женщина, спящая, свернувшись калачиком, а на другой — перепрыгивала через реку, а может, и озеро.
Подойдя ближе, Кейт увидела, что на всех картинах, по всем женским фигурам проходили еле заметные тонкие линии, словно грани, получалось, что тела были не из плоти, а как бы высечены из драгоценных камней.
— Это изумительно. Фигуры такие чувственные. И в то же время они обладают блеском драгоценных камней.
— Я знала, что они тебе понравятся, — кивнула Белла. — Но знаешь, по-видимому, у Герти из драгоценностей были лишь золотое обручальное кольцо, пара жемчужных сережек и вот этот кулон.
Они шли по залу, разглядывая выставленные картины, пока не остановились напротив серии черных табличек с цитатами, вывешенных в нише стены. Может быть, музейщики таким образом рассчитывали предоставить посетителям возможность приостановиться и поразмыслить над тем, что они только что увидели.
Сапфиры обладают красотой, подобной небесному престолу; они суть те… чьи жизни блещут правыми делами и добродетелью чистейшей.
Марбод Реннский (епископ и поэт XI века)