Виктор поднялся, хотел броситься к ней, но удержал себя.
— Ты прячешься от меня! — поразилась Ольга.
Виктор невольно понизил голос:
— Молчи!
— Не буду. Не хочу я прятаться ото всех, — Ольга тряхнула копной волос и капризно топнула.
— Прошу тебя, чуть подожди.
— Я думала: мы поговорим, наконец. Ты мне расскажешь о себе.
— Подожди. Не сейчас, — тревожно пытался удержать Ольгу, а еще больше самого себя Виктор.
— Ты не хочешь меня слушать, — резко сказала Ольга и повернулась, собираясь уходить.
— Если бы ты могла понять, какое счастье посреди мрака видеть тебя, посреди хриплой брани слышать твой голос…
— Так слушай, — улыбнулась Ольга, обрадованная словами Виктора.
— Не сейчас, — как можно мягче проговорил Виктор.
— Тогда отправляйся к твоим дружкам. И больше никогда ко мне не подходи, — вновь взорвалась Ольга.
Виктор поймал ее за руки, притянул к себе.
— Разве ты можешь представить: каково мне сдерживать себя!
— Получается, я за тобой бегаю, — всхлипнула Ольга.
— Добавь, за зэком, — подтвердил Виктор серьезно.
— Как ты можешь? — вдруг всхлипнула Ольга. — Тебя когда-нибудь выпустят из этого ада? Так же нельзя.
Виктор сам не понял, как Ольга очутилась в его объятиях. Он целовал ее, но зона давила на него, не давая забыться, и Ольга это почувствовала.
— Ты не со мной, — прошептала она, высвободившись. — Где ты?
— Чуть позже, — пообещал Виктор. — Ну совсем чуть-чуть. Ты знаешь, где железнодорожный склад? Меня переводят туда работать. Сторожем. Хотя я не верю им. С какой стати они так расщедрились. Но если это произойдет, мы могли бы видеться. Без тысяч глаз и ушей зоны. А сейчас я пойду. Ты слишком дорога мне, чтобы я допустил оскорбления в твой адрес от какого-нибудь прапора, который нас увидит вместе.
И, прежде чем Ольга успела возразить, он исчез между штабелями окорчеванных деревьев.
Николай Николаевич, еще будучи начинающим следователем, на каждое дело со смертельным исходом выезжал, пропустив маленькую водки. Иначе невозможно было описывать изуродованных, искалеченных молчащих кукол, которых уже нельзя было представить живыми людьми. Когда же речь шла о находках недельной и более давности, то приходилось вливать в себя двойную, а то и тройную дозу, чтобы не сбежать с места происшествия.
Теперь в новой должности главного прокурора Москвы он не мог себе позволить такой вольности на выезде. Правда, и выезжать приходилось все реже и реже.
Но ночное убийство на Красной Пресне не было обычным ни по каким рамкам, и он, бросив на зама текущие дела, сам выехал на осмотр квартиры.
Как человек новый в прокуратуре города он не знал раньше ничего про убитого, но по многим каналам уже получил информацию, что тот был известен в деловых кругах. Зверское убийство его вместе с женой давало шанс мгновенного обретения веса и обогащения послужного списка Николаю Николаевичу. Конечно, в том случае, если следствие быстро справится с работой. Но могло это привести и к неприятным последствиям в том случае, если не удастся найти преступников.