«А ведь это здорово, хоть чуточку побыть слабой», — мелькнула в голове мысль.
— Так что, нести? — Михаэль взял ее за руку.
— Пока не надо, — Мишель улыбнулась.
— А глинтвейн еще взять?
— Тоже не надо, — отказалась Мишель и предложила: — Пойдем уже домой, я устала.
— Пойдем, — покладисто согласился трубочист.
И они медленно двинулись в сторону его дома.
— Послезавтра поедем в Тарту, — сказал Михаэль.
— А завтра?
— А завтра я покажу тебе Пириту.
— Мы пойдем на пляж?
— Как можно побывать в Таллинне и не сходить на залив?
- Так ведь зима, — сказала Мишель, хотя сама планировала погулять по пляжу.
— Вот и хорошо, что зима. Свежий воздух и нет людей.
С этим Мишель не могла не согласиться. Продолжая улыбаться, сама подхватила трубочиста под руку и пошла, стараясь попасть с ним в шаг.
Дома, пока Мишель мыла руки, Михаэль разжег камин.
— Голодный? — спросила она машинально, подходя к огню.
— Ужасно.
— Я разогрею мясо.
— Нет, сиди, отдыхай. Я сам.
Он помог Мишель устроиться на диване, укрыл пледом и пошел на кухню. Мишель запоздало подумала, что ему, возможно, просто хочется побыть одному. Может быть, она была слишком навязчивой?
От камина шло приятное тепло, пахло сосной. Мишель пригрелась, закрыла глаза и погрузилась в приятную дрему.
Там, на кухне раздавались звуки — Михаэль грел еду, сервировал стол, ужинал. Ее мысли крутились вокруг последних дней. Все, что происходило с ней в этом городе, было настолько необычно, что вполне могло стать сюжетом для романа. От этой мысли Мишель улыбнулась, не раскрывая глаз. Ее жизнь сделала крутой поворот.
«Сама ведь этого хотела, — напомнила себе Мишель. — Вот и получай».
Тут она сообразила две вещи. Во-первых, что желание, которое она загадала, начинает сбываться. А во-вторых, что на кухне уже никто не шумит.
Мишель прислушалась. Чуткое ухо уловило мужеские шаги в сторону спальни. Она приподнялась на диване и повернула голову в сторону ниши, где у Михаэля стояла кровать. Мишель только глянула и уже не могла оторвать глаз.
Там, в полумраке, стоял Аполлон. Нет, Тор. Или Один. Или другой какой-нибудь скандинавский бог, иначе и не скажешь.
Михаэль собирался переодеться и снял с себя одежду, оставшись только в боксерах. Он не был массивен, скорее жилист и сухощав. Но Мишель сразу оценила силу, исходящую от его обнаженного тела. Она, затаив дыхание, смотрела на широкие плечи, длинные мускулистые ноги, гладкую кожу и грацию, с которой двигался мужчина.
Мишель очень захотелось дотронуться до трубочиста.
«Вот и иди, — раздался в голове внутренний голос, — трогай. Чего ты теряешься?»