Кестель терпел как мог.
Казалось ли ему, что ВанБарт обманул? Да. Но иногда, когда Кестель больше размышлял о том, – нет. Может, другого пути и не было? Если бы не ВанБарт, он пошел бы на дракона в первый же день после пленения Кладии и погиб бы. Погибли все, пошедшие на дракона. Уход на бой с драконом за любимую не случайно все и всегда считали высшим знаком любви и самоотверженности.
Не надо считать себя обманутым. Кестель и не считал, и не думал бы о том, если бы не давешний разговор с Алией.
Выходя в одиннадцатом часу утра из номера, Кестель встретился с Дунтелем, также покидавшим свое обиталище.
– Я вчера не спросил, так спрошу сегодня: как там поживает госпожа Алия? – осведомился Дунтель.
– Великолепно, – заверил Кестель. – Она сохраняет хладнокровие, а обстановка как нельзя тому способствует.
Перед отелем у столба с объявлениями стояли трое в пурпурных плащах. Дунтель обрадовался стражникам Камер смерти.
– Простите, я хотел бы подойти к ним, узнать обстоятельства казни, – сообщил он. – Кстати, если это не секрет – куда вы сейчас направляетесь?
Кестель редко бывал в Арголане. Тут были места, о которых знал буквально каждый и взахлеб рассказывал о них в барах по всему княжеству, а Кестель не имел понятия.
– Я хотел бы увидеть Зал Оран.
– Замечательно! Если мое присутствие вам не в тягость, я охотно пошел бы туда вместе с вами. У меня встреча сегодня, но лишь ближе к вечеру.
– Мне будет очень приятно.
– Вот и хорошо. Я присоединюсь к вам там.
Дунтель обратился к одному из стражников, блондину с коротким шрамом под глазом. Блондин с подозрением уставился на франта в безукоризненном облачении и скривился, услышав церемонное обращение. Кестель не слышал разговора, но немного встревожился. А что, если стражники захотят обидеть чудака-щеголя, который уже начал нравиться Кестелю?
Перед тем как свернуть за угол, он обернулся. Похоже, разговор протекал спокойно. Блондин перестал хмуриться и выглядел ошеломленным.
– А, сила прощения, – усмехнувшись про себя, подумал Кестель. – Она производит впечатление на каждого.
ВАрголане казнь была товаром, а Зал Оран – монументальной витриной казни.
Кестель в первую же минуту пожалел о том, что пришел сюда. На что он надеялся? Ведь представлял же то, что увидит.
Кестель с Дунтелем шли между разделанными трупами, висящими на веревках. Было тепло и душно, в воздухе стоял непонятный мерзковатый запашок. Иссохшие лица застыли в предсмертных муках. На каждом теле висела деревянная табличка с именем и описанием злодейства. Жуткие виды, однако, не производили впечатления на местных. Висельники образовывали аллеи, по которым гуляли влюбленные, на небольших, окруженных трупами площадях оживленно переговаривались купцы.