Благословение на строительство обители Маргарита получила у митрополита Филарета Московского, но поначалу он гневно прогнал ее, когда она явилась к нему и могла говорить только по-французски. Филарет не только знал этот язык, но и любил и преподавал его, но тут рассердился:
— Люди, говорящие на этом наречии, убили вашего мужа, а вы, как многие наши аристократки, не владеете родной речью! Стыдитесь!
И лишь когда она явилась к нему в другой раз и заговорила по-русски, владыка благословил начинание Маргариты.
Незримов очень хотел показать эти две сцены, но понимал, что никто их не пропустит. В итоге вынужден был изменить сценарий, и в нем Маргарита сама приходит к мысли, высказанной Филаретом, и когда к ней кто-то обращается по-французски, гордо поворачивает голову и заявляет по-русски:
— Люди, говорящие на этом языке, убили моего мужа. Отныне я изъясняюсь исключительно родной речью.
Крупным планом портрет Александра Тучкова, по которому движется кисть художника. В Пажеском корпусе художник Доу рисует с пятнадцатилетнего Николая Тучкова портрет его отца, накладывает последние мазки. Николая играет бесконечно обаятельный двадцатилетний Сергей Никоненко. Звучит голос Маргариты:
— Рос Николенька, росла вдовья обитель... В пятнадцать лет Николушка был удивительно похож на своего отца, и когда английский художник Джордж Доу по заказу императора писал галерею портретов героев двенадцатого года, наш сынок ему позировал.
Крупным планом на портрете — медаль за 1812 год. Кисть художника кладет на нее последние штрихи.
— По моей просьбе художник украсил грудь генерала медалью за двенадцатый год, которая вручалась только в тринадцатом. Но разве Александр не заслужил сию награду своей геройской смертью во имя Родины?
Зима, всё в снегу, Маргарита склонилась над символической могилой генерала Тучкова с белым мраморным крестом. Голос Маргариты:
— Я устроила символическую могилу мужа... Недолгим было мое супружеское счастье. Недолгим оказалось и материнское.
Подбегает Николай:
— Матушка!
— Сынок! Сынок приехал!
Они обнимаются, целуются.
— На каникулы отпустили? Счастье-то какое!
— Мама, я теперь совсем не такой. Я теперь знаешь какой? Я теперь не то что раньше. Вот смотри! — Он вытаскивает из ножен саблю, подбрасывает носовой платок и лихим движением разрубает его надвое. — Видала?
Маргарита от души смеется, радуясь за сына:
— А платок-то чем виноват?
— Платок? Платок ничего, пустое, — смешно произносит Николушка.
Маргарита прижимает его к себе, плачет от счастья.
В домике Маргариты вечером Николай лежит в постели, бредит, мечется. Врачи осматривают его. За кадром голос Маргариты: