— А бананы будут?
— Разумеется.
— У нас их научатся выращивать?
— Думаю, да.
А третий кран для газировки, а автомобиль у каждого жителя СССР, не говоря уж о велосипедах и мотоциклах, а производство солдатиков из любой эпохи, а докторская колбаса, способная регенерировать, отрежешь половину — наутро вновь целая, а размножающиеся пельмени, бросаешь в кипящую воду две штуки, а через десять минут там их сорок, а отдельная комната каждому гражданину Советского Союза, невзирая на возраст, а летучие жилетки, надел и летишь себе...
Это превращалось в мечты не о коммунизме, а о чем-то большем, о сказке, о волшебстве, о счастье безграничных возможностей, и невольно замышлялся грандиозный замысел фильма «Коммунизм». Это после недавнего райзмановского «Коммуниста». Нет, лучше «Дожили». Или, еще лучше, «Дождались». После «Не ждали» — самое оно.
На Большой Каретный его снова затащили, Вася Шукшин позвонил по телефону:
— Не валяй дурака, Ветродуй, все тебя ждут, соскучились. Кто еще правду-матку резанет? Тут Высоцкий про тебя метко выразился: Незримов у нас правдоопасен.
Там появилась новая симпатичная морда — Гена Шпаликов, по его сценарию Данелия начал снимать «Я шагаю по Москве», продравшись с царапинами через худсовет, на котором гундели, что какие-то непутевые парни и девка шатаются по столице страны победившего социализма, будто им не хрена больше делать. Незримов и Шпаликов, корчась от смеха, принялись нанизывать подробности сценария про светлое будущее.
— Давай назовем не «Коммунизм», а «Коммунизьм», — предлагал Гена.
— Тоже неплохо, только это уже полное непрохонже.
— Да оно и так непрохонже, так только, для ржачки, — ворчала жена Гены актриса Инна Гулая, своими огромными глазами покорившая зрителей в деревьях, которые были большими. Теперь у нее был большой живот: Шпаликовы со дня на день ждали прибавления.
— Да уж, поржать, больше мне ничего не остается, — вздыхал Незримов.
Вокруг него что-то делалось, замышлялось, создавалось, снималось, работалось, а он снова, как после «Не ждали», торчал на мели, выучился играть на гитаре и пел: «Плыли, плыли, вдруг остановка...»
Когда всей семьей отправились на премьеру «Деловых людей» Леонида Гайдая, Платоша живо смотрел первую часть, заскучал на второй, зато на третьей оторвался, хохотал так, что даже писканул, а потом спросил:
— Папа, ну почему ты не сделаешь такое же смешное?
— Я как раз только об этом в последнее время думаю. Послать все туда-то и снимать комедии.
— При твоем остроумии — запросто, — поддержала Жеже.
Но не про коммунизм ведь, а тогда про что? Да и дадут ли вообще снимать? Идеи роились и погибали, как сперматозоиды, не достигшие яйцеклетки.