— То есть за бугор! — засмеялся Высоцкий. — Лихо!
— Непрохонже, — сказал Незримов.
— А надо добиваться, чтобы стало прохонже, — строго, по-революционному возразил Климов. — Иначе так и застрянем на этом берегу. И я не имею в виду за бугор, хотя и это тоже, я имею в виду свободу во всех смыслах, не ограниченную произволом начальства.
— Ну, держись, брат, — похлопал его по плечу потомок богов. — Представляю, как Никитка скажет: «У нас был Эол, теперь еще и Элем появился». И под одну гребенку со мной.
— Что ж, это только честь, — ответил Элем. — Мой отец очень хвалил твое «Не ждали». Он у меня следователь по особо важным делам партконтроля, на реабилитации врагов народа собаку съел. Я тоже все твои фильмы смотрел. Преклоняюсь. Мастерское кино.
— Я тоже так считаю, — добавила невеста Элема, девушка с красивым, но немного мужским лицом и, судя по всему, с волевым характером. Лариса Шепитько. Она окончила режиссерский ВГИКа у Чиаурели, только что сняла в Киргизии свой первый фильм «Зной» по Чингизу Айтматову. — Именно так и надо снимать.
— Жаль, что сильные мира сего так не считают, — вздохнул Эол. — Ладно, не будем о грустном. Горько! То есть фу ты, с Новым годом!
Он был уверен, что Элем попадет к нему в пару отверженных, и поначалу его прогнозы сбывались, худсовет воспринял «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен» гробовым молчанием, потом началась зубодробиловка, обвинили в издевательстве над хрущевской программой кукурузизации всей страны, в намеках на полеты за бугор, фамилию «Иночкин» расшифровали как «инакомыслящий», а смешнее всего, что когда Иночкин воображает себе смерть и похороны бабушки, в чертах бабулиного лица на портрете разглядели полное сходство с Хрущевым:
— Да это же они Никиту Сергеевича хоронят!
После такого конечно же полный капец, фильм даже не унизили второй категорией, его просто положили на полку. Эол не то чтобы злорадствовал, но радовался, что у него теперь есть товарищ по несчастью, и они с Элемом и Ларисой крепко подружились. Лариса даже взяла на себя труд примирить Незримовых. Вероника конечно же вернулась — не терять же ей престижную работу в Склифе, где она уже распоряжалась всем штатом медсестер.
Однако в обществе неудачников брат Элем пробыл недолго. Герасимов, которому его «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен» страшно понравилось, на Первое мая получил приглашение от самого Никиты Сергеевича, прихватил с собой фильм Климова и на отдыхе показал главе государства, тот, в отличие от бдительного худсовета, крамолы не увидел, от души хохотал и сказал: