— Совершенно верно! — воскликнул Незримов, впервые подумав, что, вероятно, его не станут арестовывать.
— Так вот, Эол Федорович... Дорогой Эол Федорович... Я посмотрел все ваши фильмы и стал настоящим вашим поклонником.
— Лестно.
— Я серьезно. Вы многоплановый автор. Вы глубинный. Вы зримый.
— Вообще-то я Незримов.
— Вообще-то вы очень остроумный человек. С вами приятно общаться, будто с Чеховым, ей-богу. Так вот. На мой взгляд, вы — настоящее будущее советского кинематографа.
— Хорошо сказано: «настоящее будущее». Вы тоже владеете словом, Родион Олегович.
— Спасибо. За вас ходатайствуют такие величины, как Бондарчук и Твардовский. И мы с почтением отнеслись к их ходатайствам.
— Они перед вами ходатайствовали?
— Нет, перед более высокими органами, но нам тотчас перепоручили познакомиться с вами.
— Я очень рад, что мной наконец-то заинтересовались. И не кто-нибудь, а люди, отвечающие за спокойный сон наших граждан.
— Скажите, а что за масонскую ложу вы посещаете? — вдруг ошарашил вопросом опер. Ловкий ход! Убаюкал лестью и — по башке.
— Я? — опешил Эол. — Вообще никаких масонских лож... А что, разве они есть у нас в Советском Союзе?
— А припомните. На Большом Каретном.
— На Большом... А-а-а! Так это он в шутку.
— Кто?
— Кочарян. Там всегда розыгрыши, шутки. Вот он перед Новым годом и учудил, что все мы члены масонской ложи «Большой Каретный».
— И нового члена принимали, Элема Климова, если не ошибаюсь, в вашем присутствии.
— Было такое, но это опять розыгрыш, баловство.
— Многие новые политические течения и организации, Эол Федорович, начинались с невинного баловства.
— Ну только не на Большом Каретном. А вы, собственно, откуда знаете про то, как...
— Подумайте, — сказал Адамантов, всем видом показывая: ну вы же умный человек!
Мысль Незримова тотчас стала перебирать, как клавиши, всех, кто тогда присутствовал. Кочарян и Инна, ясное дело, не могли. Элем и Лариса — тоже. Высоцкий со своей новой пассией Людой? Надо подумать. Может, их сын Никитка, который тогда сидел в животе у Люды в качестве эмбриона нашей контрразведки? Трудно поверить, что кто-то на Большом Каретном затесался в качестве стукача. Кстати, там тогда еще мелькал этот сценаристишка Стукачёв, но смешно предположить, что может быть стукач Стукачёв. Хотя пуркуа па, бывают же пекарь Пекарев, ткач Ткачёв, писарь Писарев, столяр Столяров, поп Попов, старшина Старшинов. Вот бы носить фамилию Режиссеров! Хм... Так кто же? Артур? Шпалик? Юлик? Шахматист? Или их жены Мила, Инна, Катя, Суламифь? В сущности, мог кто угодно. Только не Эол, поскольку он сам знал о себе, что стукачом не является. Пока. Пока? Нет, никогда!