— Мясо, — вполголоса ответила Крин. — Кроме того, с них шерсть стригут, из неё прядут нитки и ткут тёплую материю. А из молока делают сыр… вкусный.
— Я все эти вещи видел, — вмешался Кудря. — Только я не знал, что для этого овцы нужны. Родители просто шли в лавку и покупали, что им хотелось. И сыр покупали, и мясо.
— Значит, хорошо жили, — заметил старый Осс.
— Богато, это так, — поправил Кудря, — а чтобы хорошо, то не очень.
Пастух промолчал, лишь покивал согласно головой.
— Скажите, — спросил Арчен, — а как там, в усадьбе хозяин — Мегат, и Ирган — кузнец? Им обоим от меня крепко досталось.
— А, так это ты, дудочник-колдун, которого в усадьбе приютили, а он всё вдребезги разнёс. Слыхал о тебе.
Арчен достал из-за пазухи флейту.
— Дудка — вот. Я её починил, а играть на ней так и не научился. Она не железная, но из металла, попробуй её в селении вытащи — крику не оберёшься.
— Понятно… — протянул дед. — А друзья твои лежат. Хозяин в полном расслабе. И не то, чтобы сильно его стукнуло, а больше со страху. Бабки говорят, что может больше уже не поднимется, очень уж ты его напугал. Зато кузнец помаленьку ходит. Я его видал: злой, что мой барбос. Он как с горы летел, о скалу приложился и рёбра сломал.
— Спасибо за рассказ. Снять вам рабский ошейник? Мне не трудно.
— Не надо, пусть болтается. Я уж привык. А снимешь, начнут выспрашивать: кто, чего и как. Ещё в бунтовщики запишут. Вы уж идите с миром.
— Дядя Осс, — обернулась к старику Крин. — Ты будь добр, в усадьбе про нас никому не сказывай, а то поставят у родников стражу, и останемся мы без воды.
Водоноши взялись за вёдра. Блеяние стада долго звучало им вслед.
Ни дня роздыха не давала себе Мурава, и сорная трава вдоль тына понесла ужасный урон, будучи выполота едва-ли не нацело. Каждую неделю в бедном хозяйстве добавлялся новый опорный столбик, а то и два. Сараюха, над которой смеялись старожилы, увеличивалась в размерах. К старому помещению приросла ещё одна комнатка, в которой предстояло жить молодожёнам.
Свадьбы в селении играли редко и тихо. Посторонних не звали; нечего им дурным глазом косить. Опять же, старались не шиковать, наколдованные шлёндеры всегда пригодятся для более важных вещей, чем какая-то свадьба.
Однако Мурава принялась по выражению коренных селян, запускать дым колечком. Казалось бы, Крин — девица безродная, и на свадьбе можно хорошо сэкономить. Но Мурава принялась приглашать гостей. Кудря — это понятно. Сын водяника Клаза; придёт время, сам водяником станет. Такого гостя каждому лестно заполучить. А что Кудря приглашение принял, то въедливые тётки и без помощи Паси знают, что парень неровно дышит к красотке Луре. Конечно, Луре всего пять, но возраст дело наживное, сегодня пять, а завтра все двенадцать. К тому же, история с золотым шлёндером у всех на слуху.