— Были мы там. Вода там поганая, пить нельзя. В кринице два трупака плавают.
— Я их туда не бросала.
— Мы тоже. Это кто-то до нас постарался. Там махаловка была — будь здоров. Четыре голема вдребезги разбитые валяются.
— Да уж, — протянула Пухана, не зная, что сказать.
— Ничо… — объявил командир, вдруг ударившийся в воспоминания. — Кто бы там ни бушевал, найдём на него управу. И не таких били. Помню, в Миченице, городок такой был, еретиков поразвелось, ворожеев всяких. Налоги платить перестали. Так нас послали их усмирять. Вот было веселье! Главное, там было, чем поживиться. Не то, что здесь, где вся возня идёт исключительно ради интереса. Да и народа здесь мало, некого ножичком пощекотать. Там мы не старались еретиков на суд тащить, их прямо на месте кончали.
Солдаты стояли со скучающим видом. Не впервой им было слушать воспоминания седоусого командира. А вот Пухана, у которой уже был готов план, как утечь от конвоиров, пока её будут тащить вниз на расправу, слушая вражеского командира, заледенела. В памяти разом всплыло, что она старалась забыть последние двадцать лет: горящие дома Миченице, хохот пьяных ландскнехтов, кровь и отчаянный крик матери: «Хана, беги! В горы беги, там не достанут!»
Оказывается, кто-то из тех убийц ещё жив и даже сладостно вспоминает былое.
— Вы, кажется, воду хотели найти, — напомнила Пухана.
— Да, конечно. Веди, давай.
— Есть секретный источник, только он за границей селения, в лесу.
— Плевать. Ты, давай, веди. Да смотри, чтобы колодец был чистым.
— Об этом не беспокойтесь, — проскрипела лекарка.
Странное чувство владело Пуханой. О таком мечталось ей часто и до боли зримо, и теперь казалось, что она видит очередной сон. Всю жизнь она лечила людей, получая в ответ серебряные шлёндеры и обидное прозвище злой ведьмы. Теперь пришла пора попробовать на вкус, каково это, быть ведьмой.
— Вот источник. Осторожнее топайте по берегам, вода может замутиться.
Год назад Пухана ходила смотреть, что устроил в лесу Арчен; лекарке надо знать такие вещи, и теперь она чувствовала себя уверено.
— Чего это, лес гнилой, а вода такая чистая? — усомнился Томас Шип.
— Говорю же, секретный источник.
Томас Шип в сомнении пожевал губами, зачерпнул в шлем воды и отхлебнул немного.
— Вроде, ничего.
Остальные ландскнехты принялись зачёрпывать воду и пить большими глотками. Они ещё ничего не чувствовали, но опытный взгляд лекарки, ступившей на путь ведьмы, видел признаки отравления.
— А ведь я тоже помню взятие Миченице. Мне было пятнадцать лет, но я считалась хорошей лекаркой, и потому меня должны были сжечь.