Зашел в кабинет и злобно глянул на затененный стол в нише, заваленный папками. На одной от вчера стояла тарелка с надкушенною сарделькой и остатками горчицы. С сардельки снялась жирная муха, делая круг над столом.
Из-за стола поднимались облака дыма. Попельский почувствовал, что его окутывает ярость на Цыгана, для которого грязь и беспорядок были естественными. Он уже открыл рот, чтобы высказаться, когда до ноздрей донесся запах табака. За столом не сидел его подчиненный. Он никогда не курил сигар «Корона».
— Это я тут вас жду, — Пидгирный вынырнул из темноты ниши, — благодаря любезности вашего ассистента. Он пустил меня сюда, посадил за своим столом и ушел.
— Почему вы хотите говорить со мной именно здесь? — Попельский не скрывал удивления. — Что-то вспомнили? О чем-то не сказали во время совещания? Если нет, то вы пришли, чтобы открыть мне какую-то тайну. А это уже опасно. — Он усмехнулся. — И смахивает на заговор против Зубика.
— Это не смахивает. — Пидгирный вскочил из-за стола и начал кружить вокруг стула посреди кабинета. — Это и есть заговор.
— Против Зубика?
— Вы уже знаете, пан комиссар, — Пидгирный остановился и взглянул Попельскому в глаза, — почему мне важно, чтобы преступника схватили. Знаете, я все сделаю, чтобы этот выродок оказался в «Бригидках». Я рискну потерей своей репутации, но сделаю все, что надо… А вы пойдете на все, чтобы его схватить? Сможете действовать вопреки Зубику, чьи рассуждения сводят нас с пути?
— Вы предлагаете мне объединиться против Ирода? За спиной Зубика?
— Да. — Пидгирный не сводил взгляда с Попельского. — Я предлагаю вам объединиться и действовать вместе. Схватим его viribus unitis[50]. Устроим на него засаду. Я знаю, как это сделать.
— Мы не можем с вами объединиться, потому что есть вещь, которая нас разделяет.
— Что именно? Национальность? Религия?
Попельский снял пиджак и уселся за своим столом. На голове у него оставалась шляпа. Комиссар сидел в тесном жилете, который казалось, вот-вот лопнет под напором его могучей груди. Закатил рукава сорочки, показывая крепкие руки, поросшие густыми волосами. Долго смотрел на доктора, вращая кольцо на мизинце.
— Вы хотите посадить его в «Бригидки», — тихо сказал он. — А я… Я хочу закатать его в бетон. Сбросить в Пелтву. В наш львовский Стикс. Вот, что разделяет нас. Полностью.
Пидгирный сел на стул, опираясь руками на колени. Долго всматривался в едва заметный уже красный узор на сером потертом ковре.
— Я обмолвился. — Доктор не сводил глаз с ковра. — Сегодня утром я изменил мнение. Нас больше ничто не разделяет, комиссар. Львовский Тартар — самое подходящее место для Ирода.