Хвала Аллаху, Саддам далеко от Пакистана. Но если бы Пакистан лежал рядом с Ираком – вероятно, им тоже нужны были бы сильные друзья, чтобы не пасть жертвой безумца.
Но и деньги за нефть нужны другие. А то один из шейхов выставил на продажу свой флот Боингов-747. Их у него было десять.
– Мы тоже не готовы, хотя…
Ахтар подмигнул
– И не придется. В Пешаваре сейчас много интересных личностей, очень интересных. И оружия. Например, Китай только что передал партию ракетных установок типа Игла. Они конечно не столь совершенны как Стингер – но их много, и если пропадет даже десять штук – никто и внимания не обратит. Много и другого всего…
– Мы не должны быть к этому причастны.
– И не будем. Есть очень интересный тип, сын саудовского шейха, но не такой как все. Их там двое – один врач из Египта, а другой – саудовец. Он получил хорошее образование, но вместо того чтобы работать в корпорации своего отца, отправился сюда чтобы идти по пути Аллаха. По мышлению он, скорее инженер, но искренне верующий. Сейчас встречает добровольцев, помогает размещать, снабжает деньгами и оружием. Но он хочет большего и говорит об этом.
…
– Он даже готов лично отправляться в Афганистан, сражаться с русскими. Настоящий фанатик, говорит, что ищет шахады[50]. Но ненавидит и американцев. Говорит, что мусульмане не должны принимать от них помощь, что помощь, принятая от неверных, оскверняет джихад и оставляет всю умму под гневом Аллаха.
– Интересно. Как его зовут.
– Фамилию не запомнил. Он всегда просит называть себя по имени. Имя странное, редкое. Осама…
Где-то в Москве
11–12 марта 1985 года
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…
– Извините!
Пожилой, средних лет человек – с неожиданной силой ломанулся к дверям, в последний момент подставил ногу – и каким-то чудом протиснулся на платформу, когда поезд уже почти тронулся. За спиной заругались
Плевать!
Рысью, по скользкому мрамору в переход, расталкивая людей. За спиной послышалось возмущенное
– Хам!
И – вот оно, его счастье – отходящий от платформы синий экспресс. В него он втиснулся в самый последний момент, уже под шипение закрывающихся дверей.
Есть. Ушел.
Слежку за собой – он обнаружил еще позавчера. Отрываться не стал – до поры. Следили не свои – дети и внуки Дзержинского, мать их.
Комсомольская!
В поезде – он перевернул куртку, она была двухсторонняя, сменил кепку на темную, слишком уже жаркую зимнюю шапку. Вместе с толпой, спешащих к поездам – вывалился из вагона, толпа увлекла его вверх, к долго идущим эскалаторам. Он шел, повинуясь толпе и не поднимая глаз- опыт заставлял его вести себя именно так. Запоминают того с кем встречаются глазами.