Хрен им.
Нырнул в переход, подстроился под толпу. Вышел вместе с ней к Ярославскому. Рядом – транспортное управление МВД – когда то он тут начинал…
Подошел к расписанию…
– Извините… вижу плохо. На Александров когда ближайшая…
Если за тобой продолжают следить – ты должен максимально запутать след, вступая в максимальное количество контактов с незнакомыми людьми. Просто спроси время, спроси о погоде, спроси, как зовут ребенка.
Пусть отрабатывают…
В поезде было шумно, душно, людно, то и дело хлябали двери, народ входил и выходил. Суббота, все за город, а в обратную сторону тоже толпа – по магазинам.
Опытный мент, он уже знал, сколько человек сидит в вагоне, он распределил их по категориям и выделил опасных. Вон те – явно посидевшие, но ведут себя тихо. Едут с Москвы, может, отработались там. Сообщить в линейный отдел? Нельзя – нельзя себя раскрывать.
Как Штирлицы, е-моё… на своей же земле.
А остальные… из просто граждан за время его работы в органах они превратились в терпил… он зачерствел душой от людского горя, потому что иначе нельзя, сопьешься или свихнешься, если все будешь близко к сердцу принимать. Но он научился и жалеть их по своему – он относился к "честным", когда работал на земле, нелегально принимал заявления от потерпевших, не уничтожал как многие, пытался как то помочь…
Его контактер сел на электричку уже ближе к сто первому километру. Александров – известная столица всякого хулиганья, потому что он был аккурат за сто первым километром. Кого сюда только не выселяли…
В том числе и их. Все они – волки розыска, первыми поняли происходящее – как вынудили уволить генерала Крылова, как застрелился Папутин, как убрали и довели до самоубийства самого Щелокова, как в министерстве воцарился муж Гали Брежневой, Юра Чурбанов. А они ушли… чтобы выжить, они научились перемещаться по системе… кто ушел в провинцию, кто за штат, кто в ГУИН. Но связи они сохранили…
– Здесь свободно
– Садитесь. Доедем…
У подошедшего были удочки в чехле и тяжелый ватник, характерный для рыбаков на льду. На ногах финские желтые сапоги…
– Времени сколько, не подскажете?
– Без семи.
Уточнений не надо было, Без семи – готов к диалогу…
Прошли Струнино. Дальше Александров – конечная остановка московских электричек на этом направлении. Конец пути.
Московскую электричку подали на первую, высокую платформу. Ее не убирали с утра – затоптанный снег, окурки. Народ толкаясь – валил валом к вокзалу, на площадь, где был и автовокзал. На мрачной, серой пятиэтажке – на крыше громоздился лозунг "решения двадцать шестого съезда – в жизнь". Интересно, хоть один человек на площади – знает хоть одно решение двадцать шестого съезда? Вряд ли.