– Что ж, вот вам и цель.
– Но я не могу дать ей кров. Не здесь.
– Но ведь для этого и нужен брак. Он дает укрытие, пищу и тепло. Помогает найти друг в друге отдохновение. Вступить в брак – значит сказать человеку: «Ты для меня важнее всех». Именно этого хочет от вас Наоми. И именно это она готова вам дать.
Уинифред протягивает руку, гладит меня по щеке, отворачивается. Ей надо накормить много ртов, а все, что хотела, она уже сказала. Но, сделав несколько шагов, она оборачивается.
– Советую пойти за ней прямо сейчас.
Я запрыгиваю в седло раньше, чем Уинифред Мэй достигает своего фургона.
* * *
Наоми успевает спуститься с утеса, когда я добираюсь до нее. Она замечает и поворачивает гнедую у подножия, огибая холм с запада и заставляя меня пуститься в погоню. Тут есть чем полюбоваться: Наоми стрелой летит через бескрайнее поле, а волосы развеваются у нее за спиной. Они такого же цвета, как шерсть ее лошади, и я невольно думаю, что вождь дакота не случайно сделал такой выбор. Гнедая двигается плавно и широко, а юбки Наоми свисают по обе стороны, напоминая королевскую мантию. Она хорошая наездница и держится в седле так же уверенно, как и во всем другом. Может, в этом и кроется корень моей проблемы? Наоми как будто прекрасно знает, кем является, и ведет себя так, словно полностью довольна собой. Я упрекнул ее в том, что она не думает, а лишь чувствует и действует, но, возможно, она просто достаточно уверена в себе, чтобы довериться интуиции и перейти к действию.
Наоми приостанавливается, когда утес остается позади, точно барьер между нами и караваном, а затем и вовсе останавливается, не оборачиваясь, дожидаясь, пока я поравняюсь с ней.
– Я хочу побыть одна, Джон Лоури.
Я знаю, что она специально называет меня так, потому что я просил ее этого не делать.
– Нет. Не хочешь, – возражаю я. – Ты хотела, чтобы я последовал за тобой.
Она бросает на меня гневный взгляд, раскрасневшаяся и взлохмаченная, и некоторое время я молча пожираю ее взглядом и никак не могу насмотреться.
– Почему ты так на меня смотришь? – не выдерживает она через минуту. – Я злюсь на тебя и хочу побыть одна.
Я спешиваюсь, надеясь, что Наоми не сорвется с места в это же мгновение, чтобы мне насолить, и подхожу к ее лошади. Не спрашивая разрешения, я обхватываю ее за талию и спускаю ее на землю прямо перед собой, так близко, что можно наклониться и поцеловать спутанные волосы у нее на макушке. У нее на шее быстро бьется жилка, украшенная россыпью веснушек. Я провожу по ним пальцами, и Наоми с вызовом поднимает на меня свои зеленые, как трава, глаза.