Меня поражает такая унизительная смерть. Не просто сам факт смерти. Мне доводилось видеть смерть, но не такую, и глубокий, невыразимый стыд переполняет мою грудь. Такую смерть я понять не могу. Мне ничего не остается, кроме как вернуть им хоть толику достоинства и скрыть их от глаз мальчишек, ждущих в моей повозке. Смочив платок водой, я, как могу, стираю большую часть крови с их лиц и прикрываю шляпами запекшуюся кровь на их головах. А затем готовлюсь увидеть остальное.
Повозка семейства Мэй пострадала меньше, хотя холщовая крыша обгорела, а кузов обуглился. Я догадываюсь, что это фургон Уильяма, потому что у него не хватает колеса. Внутри я нахожу почерневшие припасы и покрытые копотью одеяла, но больше ничего. Ремни, державшие кормушку и бочку с водой, расплавились и порвались, и весь груз вывалился на землю. Бочка укатилась к дымящимся останкам второй повозки. От фургона Бингамов не осталось ничего, кроме обугленного остова, из которого торчит одна-единственная ивовая ветка. Только чугунный котелок, совсем не пострадав, торчит посреди неясной кучи углей, от которой исходят жар и едкий запах. Я заставляю себя подойти ближе.
От них мало что осталось: ни волос, ни формы, ни клочка кожи. Я не могу сказать, кто есть кто и как они умерли. Я вижу лишь обуглившиеся остатки двух тел, присыпанные пеплом, лежащие рядом и прикрытые небольшим обломком фургона, который упал на них. Мое горло сжимается от боли, сердце колотится, а руки не слушаются. Я отворачиваюсь и стараюсь выровнять дыхание. Я не знаю, что мне делать.
Уинифред. Уильям. Уоррен. Бингамы. Мальчики. Наоми.
– Аака'а, – со стоном выдыхаю я. – Наоми.
Я не знаю, где она. Не знаю, как найти ее, и не могу бросить семейство Мэй. Ни мальчишек, ни их погибших родных. Наших родных. Они и мои тоже. Это семья Наоми. А я обещал Уильяму, что позабочусь о них.
Я беспомощно озираюсь в поисках какой-нибудь подсказки. Инструменты Уильяма разбросаны возле колеса, которое он чинил, и я вдруг понимаю, что нужно сделать. Я только что потратил целую неделю, собирая фургон, поэтому хватаю нужные инструменты, забираюсь под уцелевшую повозку и выкручиваю болты, которые соединяют кузов с основой. Убрав их, я сталкиваю кузов с рамы, вываливая на землю обгоревшие припасы и остальное содержимое. Потом я переваливаю кузов к останкам второй повозки. Мне нужно в чем-то их всех похоронить. Земля твердая, а у меня мало времени. Одного за другим я оттаскиваю троих мужчин к останкам женщин, а потом накрываю всех перевернутым кузовом. Выглядит так, будто среди камней и кустов стоит стол, но главное, что смерть спрятана и все самое жуткое скрыто от глаз. Я иду за мальчишками.