– Все в порядке, сестренка. Как-нибудь я научу вас быть настоящим детективом.
Мои старания привели к тому, что ее губа задрожала еще сильнее, и я оставил девушку в покое. Развернувшись на сиденье, я наблюдал за улицей через заднее стекло и минут через десять увидел, как из нашей двери вышел Кремер и стал спускаться с крыльца. Я завел машину, объехал квартал вокруг и, снова вернувшись на Тридцать пятую улицу, припарковался перед домом.
Я лишь вполуха прислушивался к тому, как Вулф начинает беседу с Сарой Данн. Нет, я не настолько туп, чтобы не понимать, что фотокамера и пленки могли быть украдены человеком, который желал скрыть что-то связанное либо с завещанием, либо с убийством. Разумеется, такая возможность существовала. Но я не очень в нее верил по двум причинам. Во-первых, после сногсшибательных признаний Сары в том, что она предала отца и убила дядю, я хотел иметь доказательства того, что факт кражи вообще имел место. Во-вторых, Сара, при всей своей взбалмошности, была неглупой девушкой, то есть она должна была отдавать себе отчет в том, что если в результате поисков камеры будет найден вор, то это непременно будет член ее семьи или кто-то близкий ей. Только следующей зимой, пригласив Сару на шоу, я узнал, что с самого начала она думала, будто знает, кто убил Ноэля Хоторна и Наоми Карн, и это был несимпатичный ей человек.
По-видимому, Вулф серьезно отнесся к ее словам о краже, и его интересовала каждая мелочь. Он убедился, что Сара действительно оставила фотоаппарат в спальне, а катушки с пленкой – в чемодане; также он хотел точно знать, как и когда она сообщила остальным о своей пропаже, и что они ей сказали, и как себя при этом вели. Она отвечала на все вопросы с готовностью и без видимых колебаний, пока дело не дошло до Осрика Штауффера. Она запнулась на секунду, а потом заявила, что ему она ничего не сообщила. Вулф спросил о причине этого, и она ответила, что не верит ничему, что говорит Штауффер, и потому не было смысла что-либо спрашивать у него.
У нее были доказательства того, что Штауффер – обманщик?
Нет, но ей не нравился его рот, да и глаза тоже, и она просто не доверяет ему.
Брови Вулфа приподнялись.
– Следует ли мне предположить, мисс Данн, что, по-вашему, фотокамеру украл мистер Штауффер?
Она покачала головой:
– Я не жду от вас предположений. Мне всегда казалось, что детективы не предположения строят, а делают выводы.
– Делают, если могут, – хрюкнул Вулф. – Так или иначе, ваша нелюбовь к глазам и губам мистера Штауффера не доказывает его вины. – Он взглянул на часы, которые показывали четверть второго. – До ланча мы еще успеем коснуться другого вопроса. Вы говорите, что две катушки пленки в вашем чемодане не были отсняты. Значит, если вор желал заполучить отснятую пленку, те ролики с пленкой он схватил наугад, поскольку у него не было времени проверять пленку прямо в вашей спальне. И в результате у него оказалась только одна отснятая катушка – та, что находилась в фотоаппарате.