Она подняла руку и коснулась меня – всего-навсего коснулась, провела кончиками пальцев по рукаву.
Я отшатнулся.
– Послушайте… – Я понял, что мой голос звучит несколько странно, и внес необходимые коррективы. – Послушайте. Вы очень хороши собой, не спорю, однако, как вы сами сказали, уже слишком поздно. Вы сделали ставку и проиграли. Не буду отрицать, что вы великолепны, обворожительны. Однако хочу вам напомнить, что через семь минут Ниро Вулф позвонит в полицию, поэтому советую привести прическу в порядок. Вас будут фотографировать.
Она замахнулась и отвесила мне пощечину. Я почти не почувствовал боли. Даже руки не поднял, чтобы защититься.
– Ненавижу мужчин! – процедила она сквозь зубы. – Господи, как же я вас ненавижу!
Развернувшись, она прошествовала в ванную комнату и закрыла за собой дверь.
Не знаю, зачем она туда пошла – может, приводить в порядок прическу, может, еще для чего-нибудь. Мне было все равно. Вместо того чтобы подойти к окну и затаить дыхание, как в предыдущий раз, я просто сел на краешек кровати и принялся ждать.
Пожалуй, я знал, что́ вот-вот случится. Взрыв был не таким громким, как в конторе у Вулфа, – все-таки в тот раз он поместил капсюль внутрь металлического кофейника. Когда раздался хлопок, я не подпрыгнул, даже не дернулся. Я не бросился бежать, а спокойным шагом подошел к ванной комнате, открыл дверь и заглянул внутрь.
Меньше чем через минуту я проследовал на кухню, открыл дверь в коридор и объявил Солу Пензеру:
– Все кончено. Сунула себе взрыватель в рот и подожгла запал. Езжай. Расскажи обо всем Вулфу. Я сам вызову полицию.
– Но ведь ты… Давай лучше я останусь…
– Нет-нет. Езжай. Я сам справлюсь. Со мной все в порядке.
На следующий день, к полудню субботы, я был сыт по горло болтовней. Мне самому хотелось задать пару вопросов, а такой возможности пока не представлялось. Кремер явился в контору Вулфа во всеоружии, готовый к наступлению по всему фронту. Инспектор притащил с собой не только сержанта Пэрли Стеббинса, но и толпу гражданских лиц: Хелен Вардис, Джо Гролла и Конроя Блэни.
Блэни в дом не пустили. Вулф категорически заявил, что не позволит Блэни переступить через порог. Остальные расположились в кабинете. Кремер, разумеется, уселся в красное кожаное кресло.
Вот уже на протяжении полутора часов они выясняли отношения с Вулфом и, похоже, зашли в тупик. Вулф с инспектором сцепились намертво, как никогда прежде.
– Ну так арестуйте меня! – бросил вызов Вулф. – Хватит трепать языком, привезите ордер и арестуйте меня. – (Кремер уже выложил все, что мог, и поэтому только сверкал глазами.) – Только вот в чем вы меня обвините? – пробормотал Вулф; приходя в бешенство, он всегда именно что бормотал. – Я не утаивал улик, не препятствовал отправлению правосудия, не покрывал виновных. Я надеялся, что миссис Пур при виде улики не выдержит и во всем сознается.