– Это было невежливо, я знаю. – (Возражать ему никто не стал.) – Я всего лишь хотел, – продолжил Гец, – кое-что спросить у мистера Гудвина, прежде чем пойду вздремнуть. – Он устремил взгляд на меня. – Скажите, знали ли вы, когда открывали окно, что внезапные ледяные сквозняки чрезвычайно опасны для тропических обезьян?
Он проговорил это даже не спокойно, а скорее задумчиво. Но что-то в этом типе – что именно, я не знал, да и вникать не особо хотелось, – до крайности меня раздражало.
– Разумеется, я знаком с этой теорией, – с готовностью отозвался я, – и как раз решил проверить ее на практике.
– Вы поступили необдуманно, – изрек он таким тоном, словно делился с аудиторией своим скромным мнением, а затем развернулся и вышел из комнаты.
Воцарилась напряженная тишина. Пэт Лоуэлл взяла кофейник и налила себе стаканчик.
– Да, Гудвин, не завидую я вам, – пробормотал Пит Джордан.
– Это почему же? Надеюсь, этот тип не кусается?
– Не спрашивайте почему, просто будьте осторожны. Иногда мне кажется, что это не человек, а кобольд[5]. – Он швырнул салфетку на стол. – Хотите увидеть художника за работой? Тогда смотрите. – Он включил один из приемников и уселся за рабочий стол.
– Я уберу посуду, – сказала Пэт Лоуэлл.
Байрам Хильдебранд, за время трапезы даже ни разу не пискнувший, включил другое радио и тоже пересел на рабочее место.
Миссис Ковен удалилась. Я помог Пэт Лоуэлл убрать со стола, но лишь с целью скоротать время. Оба радиоприемника надрывались, а для развития знакомства на ранних стадиях я более полагаюсь на разговор. Затем ушла и она. Я побродил по мастерской и понаблюдал за художниками. Мое отношение к Ослепительному Дэну пока не изменилось, но я не мог не восхититься тем, как они работают. Начиная с грубых набросков, которые для меня все выглядели одинаково, они столь быстро обращали эти наброски в готовые трехцветные рисунки, что я, перемещаясь по мастерской туда-сюда, едва мог уследить за чудесными метаморфозами. Оба пахали практически без перерывов, если не считать того, что время от времени Хильдебранд вскакивал и прибавлял звук в своем приемнике, а минутой позже Пит Джордан отвечал ему тем же. Я уселся и предпринял эксперимент по прослушиванию двух радиостанций одновременно, но весьма скоро у меня начал сворачиваться мозг, и я поспешил убраться из мастерской.
Дверь из холла в гостиную была открыта, я заглянул туда и, заметив за столом занятую бумагами Пэт Лоуэлл, вошел. Она оторвалась, кивнула и снова принялась за работу.
– Выслушайте меня, одну лишь минуту, – начал я. – Мы с вами одни на этом необитаемом острове, и вот уже несколько месяцев вы держите меня на почтительном расстоянии, и я в отчаянии. Нет, я вовсе не прошу вас о близости. Но даже когда вы в этих ваших лохмотьях и без всякой косметики, ваша красота…