.
В целом продовольственная ситуация в неурожайные 1911–1912 годы принципиально не отличалась от 1891–1892 годов: ссуды не выдавали, общественные работы доставались не всем, имели место случаи разгрома крестьянами продовольственных складов. Беднота в наиболее пострадавших губерниях занимала хлеб у кулаков и закладывала им свои душевые наделы, что усиливало в деревнях пауперизацию и социальную напряженность. Корреспондент «Русского слова» А. С. Панкратов записывал разговоры в деревне осенью 1911 года: «Одна теперь песня в деревне: умрем зимой… Разговор в народе идет страшный. Иду намедни мимо толпы, один мужик говорит: „Скотину-то мы знаем куда девать, – зарежем и съедим без хлеба, – а куда детей денешь?“» 63Земская учительница с 25-летним стажем в Казанской губернии Е. И. Лебедева рассказывала: «Детей больно жалко… Никогда я не видела их такими бледными, слабосильными, как сейчас. Под глазами темные круги, и кожица такая тонкая-тонкая, совсем прозрачная. Это голод. Матери в полдень прибегают в школу и оделяют детей чечевичными лепешками. Это, значит, ребята ничего с утра уже не едят»64. Губернские власти в своих отчетах старались смягчить данные о бедственном положении крестьян. Даже на уровне земской статистики обнаруживались нарушения, куда вписывались непроверенные цифры об урожае по уездам, в том числе в сторону завышения65.
Начавшаяся Первая мировая война добавила новых проблем, тем более что лето 1914 года выдалось чрезвычайно жарким. Крестьянин Вологодской губернии А. А. Замараев так описывал июнь: «Кажется, приходит черный год. С осени придется или всю скотину убивать и отдавать за бесценок, потому что и в лугах и на мягких пожнях травы ничего нет, не говоря уже про сухие, на которые нечего с косой ходить. Леса горят. Оводу много. Днем нельзя работать… Земля как камень, дождя нет, жар… Опять молебен, все о дожде… В деревнях и в домах везде дым от горящего леса. Солнце показывается красное, кровавое. Днем работать нельзя…» 66Мобилизацию объявили в самый разгар сельскохозяйственных работ. На фронт были призваны примерно 47,4% от числа трудоспособных мужчин, при этом в некоторых губерниях и областях – Витебской, Вологодской, Киевской, Курской, Могилевской, Олонецкой, Черниговской, Ярославской, Акмолинской, Алтайской, Амурской, Забайкальской, Тобольской, Томской – процент был выше 5067. Отчасти ситуацию удавалось разрешить с помощью военнопленных, которых прикрепляли к крестьянским дворам. По сведениям Главного управления Генерального штаба, к 1 сентября 1915 года в разных видах работ было задействовано 553 247 военнопленных