— Попробуем для начала поговорить, — решил я, разглядывая сухопутное судно. Часть палубы в месте схождения лап-опор колес строители парусного пустынехода сделали сплошной — меньшую часть. Именно оттуда поднималась в небеса единственная мачта. Края же палубы целиком состояли из сетки — и потому экипаж, во всяком случае, его часть, разглядеть уже получалось. Нас, разумеется, тоже заметили, а скорее ещё раньше услышали. Но продолжали заниматься своими делами, даже не думая остановится и спросить, какого хрена мы за ними увязались. Можно было, конечно, сделать предупредительный из орудия главного калибра или сразу развалить одну из двух задних несущих осей. Но мало того, что путешественники под парусами не дали повода для агрессии, мне… очень стало жаль разрушать такой на удивление красивый и пропорциональный корабль. Тем более, что орудий на его борту я не смог разглядеть, сколько не старался. Вот только как их тормознуть, все-таки? Высунуться поорать из люка? Боюсь, я сам себя не услышу. А если… просто помигать фарами? То есть прожектором?
Как оказалось, мигание светом оказалось не только интернациональным, но и межмировым. Нам мигнули ходовыми огнями в ответ, после чего паруса буквально за тридцать секунд сложили и привели в действие тормозную систему. На огромных колесах все элементы были такого размера, что движение колодок не заметить было нельзя.
Лина остановила Сталь на вершине бархана рядом, не став подъезжать вплотную. По-моему, чисто инстинктивно не желая, чтобы что-то нависало над её «Шестеркой» — ведь у танка именно крыша башни и моторные жалюзи наиболее уязывимы. Ну ничего, мы не гордые, пройдем немного пешочком, заодно добрые намерения продемонстрируем. А если что — тэтэпэха нас как раз очень хорошо со своей позиции огнем поддержит.
Экипаж буера по большей части остался на борту — впрочем, так их немного было, семеро примерно. На счет парусов я оказался прав: не скажу за ткань, а вот свёрнуты они были механическими приводами. Правда, кажется, приводящимися от ручных лебедок — но это все равно на порядок проще, чем голыми руками, как на парусниках девятнадцатого века на Земле. Недаром на какой-нибудь бриг требовалось триста человек команды…
К нам спустились двое — белые, очень свободные одежды, на головах почти такие же арафатки, как у земных арабов с Ближнего Востока. Оружия я не заметил, ни личного, не установленного на буере — зато уловил, насколько привычно-рационально, ничуть не думая об этом, ветроходы используют тень. Остановились ждать нас ровно там, где опорная лапа её давала. Не сказать, чтобы красный карлик так уж припекал — но на «свежем воздухе» пустыни без единой травинки определенно было комфортнее держаться именно там.