— Умница. Теперь это. И это.
Да, надеялась я напрасно: все три склянки предназначались мне. И все три были пресными на вкус.
— Отлично. Силы должны восстановиться довольно скоро, — кивнул своим то ли мыслям, то ли словам, Леонид. — Как только вернемся домой, нужно будет понять, чья магия в тебе проснулась.
Доходило до меня несколько секунд. Потом я уточнила, чувствуя, что говорить стала намного лучше:
— Чья? В том мире у меня не было магии.
— Это ничего не значит, — покачал головой Леонид. — В том мире вообще не было магии. Потому и проснуться в тебе она не могла.
Логично. Но я не знала, радоваться или огорчаться подобной логике. Замуж я хотела, а вот стать крутой магичкой — как-то не очень. Да и зачем мне, в самом деле, магия, если я вышла за принца и имею все, что пожелаю?!
— Не думай об этом сейчас, — Леонид пристально посмотрел на меня. — Дома, мы обо всем поговорим дома. Как ты себя чувствуешь?
Я внимательно прислушалась к своему самочувствию:
— Лучше, чем было. А что?
— Значит, еще десять-пятнадцать минут, и можем отправляться, — улыбнулся Леонид.
— Куда? — насторожилась я, уже даже не предполагая, добра или худа ждать от этой прогулки.
— Увидишь, — таинственно ответил мой любимый супруг.
Ну да, вместо того чтобы честно все рассказать, уходим от ответа.
Не то чтобы я не любила сюрпризы… Но после всего произошедшего во время прогулки, я была не уверена в нужности этой игры в молчанку. В самом деле, может, я одета неподобающим образом?
— Настя, не смотри с таким подозрением. Ничего дурного с тобой не случится. Обещаю.
Угу. Я почти поверила.
Все оказалось намного проще, чем я предполагала. И не так страшно. Мы всего лишь отправились в местный театр, на премьеру оперы «Русалка и принц драконов». Как я узнала от Леонида, имя режиссера, поставившего оперу, считалось скандальным. Он то оголял ноги своим актерам прямо до середины бедра, то заставлял их произносить со сцены «крайне неприличные слова, которые мужчины используют исключительно в своем кругу», то утверждал, что в его постановках поднимаются острые социальные проблемы, тогда как все аристократическое общество было уверено, что ничего, кроме попытки эпатировать, там нет.
В общем, мужчина сделал себе имя исключительно на эпатаже. Так, по крайней мере, уверял меня Леонид.
На новую постановку должна была набиться уйма народу. Но Леонид, как представитель высшей знати, имел свою ложу. И места нам в любом случае были обеспечены.
— А наряд? — спросила я, осматривая свое платье. — Думаешь, в нем прилично показаться в театре.