Трижды Нэнси прощалась с ней и уезжала на поезде до Перпиньяна. Там она садилась в маленькое кафе на окраине города, смотрела на далёкие вершины Пиренейских гор и пыталась не думать о сгущающихся над ней тучах. Если появится возможность перейти через горы, её контакт, Альбер, выставит у себя на подоконнике герань. Герань так и не появлялась.
Вернувшись ни с чем в третий раз, Нэнси получила послание из Марселя от курьера – молодой девушки с веснушками и светлыми ресницами, представившейся Матильдой, – что Альбера схватило гестапо и, что самое страшное, Филиппа тоже.
– Когда? – спросила Нэнси, которую на тёплой конспиративной кухне внезапно прошиб холод. – Как?
Девушка пила кофе, приготовленный мадам Диссар, малюсенькими глотками, желая растянуть удовольствие.
– На следующий день после вашего отъезда, мадам. – У девушки были огромные глаза, и она производила впечатление совершеннейшей простушки. Неудивительно, что послали именно её. Немецкие солдаты могут остановить её и пялиться, но они никогда не заподозрят в ней шпионку. Наша лучшая маскировка – это то впечатление, которое мы производим на людей. Нэнси знала это как никто другой.
Слава богу! На миг ей стало страшно, что, возможно, Анри… но нет. Аресты произошли слишком быстро. Анри не мог быть источником информации.
– Кто его сдал? Ты знаешь, что случилось?
– Я присутствовала при этом, мадам, сидела за соседним столиком, – сказала девушка, и Нэнси нахмурилась. – Я должна была передать Филиппу подробности организации побега из тюрьмы, но он, скорее всего, что-то заметил и не подал мне условный сигнал, что можно подойти. А потом вошёл мужчина и подсел к нему. Француз, Филипп звал его Мишель. Минуту или две они поговорили, а затем из-за соседнего столика поднялись двое мужчин, достали пистолеты и увели его.
– А Мишеля оставили? – быстро спросила Нэнси.
– Да, этот говнюк сидел там и с улыбкой допивал вино, – процедила она. – Я знаю официантку в том кафе, мадам, – продолжила Матильда. – Хорошая девушка, француженка. Она будет плевать ему в еду каждый раз, когда он будет садиться за её столик.
Нэнси покачала головой. Что ж, хоть что-то.
– Я знаю его. Он работал на моего мужа.
Матильда грустно кивнула. Мари затушила сигарету о пепельницу и закурила следующую.
– А ещё кого-нибудь арестовали? – спросила она.
– Только Альбера, в тот же самый день.
Нэнси бросила взгляд на Мари. Та еле заметно удовлетворённо кивнула. Они обе понимали, что это значит: ни Филипп, ни Анри не раскрылись. У Нэнси скрутило живот, когда она вспомнила переломанные руки Грегори.