Время работало на авиацию. Заслуги ее в гражданской войне, успехи на Севере, в воздушной связи городов с глубинками страны, вызывали в народе уважение к этому новому виду транспорта и боевого оружия.
Молодежь рвалась к аэропланам. Самолеты, теперь уже большими партиями, целыми эскадрильями поступали в авиационные части и учебные заведения. Притом наши, отечественные. Сухопутные, конструкции Поликарпова: «У-2», «Р-1»; морские — Григоровича: «МУ-1», «МР-1», «МБР-1».
Тесно стало в маленьких ангарах и на спусках. На берегу бухты «Инженерная» моряки возвели полотняный ангар-палатку на четыре машины и стали использовать спуски бухты «Голландия». Одновременно строили новые. Стройка разворачивалась медленно. А приказы нужно было выполнять безотлагательно. В марте 1930 года школа получает наименование: «Школа морских летчиков и летчиков-наблюдателей». Но это не все. Ей ставится задача — кроме летчиков и летнабов, готовить авиамехаников, переучивать «сухопутных» военных летчиков на морских самолетах и пилотов гражданской авиации, обеспечивать стажировку студентов авиационных вузов.
Задачи грандиозные. Увеличилось и число отрядов и людей в школе, а рабочая площадь оставалась прежней. Закрытая Севастопольская бухта являлась основной базовой стоянкой Черноморского флота. Авиаторы это понимали. Они стали искать себе другое пристанище, думать о закладке своей незыблемой базовой стоянки. В этом им помогал своим личным участием начальник Военно-Воздушных Сил РККА Баранов.