Выбор пал на Ейский лиман в Азовском море.
Ейский лиман и Азовское море бороздили в основном рыбацкие фелюги, с которыми вполне могли ужиться летающие лодки. Сухопутным самолетам здесь тоже открывалось раздолье — приазовские степи Кубани, богатейшего края страны.
В ноябре 1930 года в районе Ейска закладывается крупное строительство военного городка — первой советской школы морских летчиков. Летом 1931 года школа простилась с гостеприимным Севастополем. Перебазировались двумя эшелонами: железнодорожным и воздушным. Воздушный состоял из гидросамолетов. Летчикам предстояло покрыть расстояние в полтысячи километров. Такого перелета в один прием они никогда не делали. Волновались, готовясь к переходу через два моря и два залива. Механики с особой тщательностью проверяли машины.
В 1931 году командование эскадрильей принял Евгений Чирков. Он и возглавил организацию трудного перелета воздушных эшелонов из Севастополя в Ейск в июле 1931 года. Чирков являлся одним из первых командиров эскадрилий, на чью долю выпало внедрение в полеты четкости и воинского порядка. Своим непосредственным участием в подготовке летного состава к выполнению очень сложной по тому времени задачи Чирков обеспечил ее успешное решение, без каких-либо летных происшествий.
Из Севастополя вылетели утром. Море куталось в легкую дымку. Слева проплывал зеленый берег крымской земли с редкими тогда белыми оазисами здравниц.
После двухчасового полета отряд поплавковых машин благополучно приводнился в Керченском порту.
— Теперь мы, можно сказать, дома, — помогая техникам заправлять машины, говорили молодые летчики. — Еще прыжок — и мы дома!
«Старики» недовольно морщились:
— Скажешь «гоп», когда перепрыгнешь. — Они не любили загадывать что-нибудь наперед. — До Ейска еще топать да топать…
Но вот раздалась команда старшего группы:
— По самолетам!..
Экипажи заняли места в кабинах. На берегу толпились провожающие: керченские рыбаки, портовые рабочие.
Первой пошла на взлет тройка со старшим группы. Вспенилось за хвостами море, воздух наполнился густым хлопаньем пропеллеров, восторженным гулом провожающих. И вдруг все звуки разом стихли. Ведущая тройка не взлетела. Она пересекла всю бухту, вышла в пролив и оттуда возвращалась назад. Повторила разбег, начав его от пирсов, и снова вернулась. Самолеты, словно их заколдовали в Керчи, не могли оторваться от воды. Моряки на судах смеялись, протягивая с кормы смоленые концы канатов:
— Цепляйтесь, пилотяги!
Пилотяги поворачивались к судам затылками. Выбравшись из машин, они снова все собрались на берегу и со слезой в голосе обращались друг к другу: