Смерть рассматривается как нечто жадно предвкушаемое, как конечный акт самоосуществления. В структурном плане она — учитывая ее выдающееся место в сюжете и заключительную партию в повествовании — является конечной стадией в затяжном процессе взросления. Умирая, мальчик в круглых очках утверждается как самый настоящий взрослый, не только примыкая к мертвым взрослым как их ровня, но и купаясь в лучах одобрения, исходящих от мертвецов и портретов покойных хогвартских наставников и наставниц. В последний раз мы видим его уже отцом разрастающегося семейства. Такое отношение к смерти определенно напоминает отношение к смерти и умиранию, существовавшее до Нового времени (а возможно, и до Средневековья). Как показывает в «Морфологии сказки» Владимир Пропп, приключения, переживаемые героями народных сказок, могут отображать жестокие, а порой и смертоносные инициации, являвшиеся частью переходных обрядов в эпоху, предшествующую Новому времени[812]. Переход из одной возрастной группы в другую часто связывался со «смертью» «прежнего Я» мальчика и его «возрождением» в новой социальной роли уже как взрослого.
Обращение к этому новому пониманию смерти в современной культуре, пожалуй, лучше всего отражено в том, что отношение к реальной (не виртуальной) смерти как к «приключению» нашло свое место в дискурсе изучения смерти и утраты. Как полагает Колин Мюррей Паркс, «и в конце, когда будет сметено все вплоть до останков, мы пустимся в лучшее из всех приключений[813].
Неомедиевизм и банальность зла
Очевидно, что книги о Гарри Поттере пронизаны квазисредневековой эстетикой, колдовством и готической образностью[814]. Но помимо метел, котлов, темниц и привидений в них присутствуют и более важные атрибуты Средневековья.
Рассмотрим, в частности, значение крови и родословной. Все в человеке определяется его «кровью», или происхождением[815]. Дети обычно занимают позицию родителей и в морально-политических вопросах и придерживаются выбора, сделанного за них родителями, потому что это «у них в крови». Одержимость кровной и расовой принадлежностью переходит в одержимость кровавыми образами и кровоточивостью, напоминающими об увлеченности темой крови в средневековой культуре:[816] пергамент, «закапанный кровью»[817], кровь, льющаяся «из раны на траву»[818], теплая кровь, текущая «по разорванной мантии», другую мантию «расцвечивали ярко-красные пятна крови»[819]. Глава под названием «Кость, Плоть и Кровь» кричит об увлеченности этой темой[820]. Гарри, его друзья, другие дети и взрослые в Поттериане истекают кровью несчетное множество раз