.
В своих исследованиях Брукс убедительно демонстрирует, сколь значительную роль сыграли изображения смерти в деле радикализации общественного мнения в России — стране, которую ожидали катастрофическое поражение в Первой мировой войне, безжалостный большевистский переворот, кровопролитная гражданская война. Задача мрачной сатиры была не развлекательной, а идеологически направленной, и большевики использовали демонизацию и дегуманизацию своих политических противников. Это был мощный инструмент, необходимый для мобилизации миллионов на красный террор, последующих сталинских репрессий и развязывания Второй мировой войны[317].
Как показывают эти примеры, образы смерти в том или ином виде присутствовали в жизни людей на протяжении веков, но они никогда не превращались в предмет повседневного потребления или в массовое развлечение. Даже в эти смертоносные эпохи символизм смерти не затрагивал моду, продукты питания, интерьеры жилищ и рекламу.
Почитание смерти в Советской России и нацистской Германии
Советский коммунизм и немецкий фашизм представляют собой культуры, в которых не только элита общества, но и народные массы были вовлечены в почитание смерти. За невероятно короткий период эти режимы уничтожили миллионы людей, и миллионы людей приняли участие в этих преступлениях. Как подчеркивал Франсуа Фуре, истоки обоих режимов восходят к кровавой бойне Первой мировой войны, породившей революцию и разрушение существующего общественного порядка[318]. Первая мировая война сформировала новое отношение к смерти, новое представление о ней.
Между нацистскими и советскими обрядами, связанными с героизацией смерти, существует множество параллелей. Нацисты, как и большевики, были одержимы идеей увековечения памяти павших; прославлялись боевые подвиги, которые при этих экстремистских режимах зачастую носили экстремальный характер[319]. Каналы нацистской и большевистской пропаганды уделяли значительно больше внимания военным похоронным ритуалам, чем в США, Великобритании или Франции. И для нацистов, и для большевиков культ памяти павших воинов должен был мобилизовать граждан на участие в насилии в роли либо палача, либо жертвы.
В то время как интеллектуальные корни нацизма и большевизма различались довольно сильно[320], отправной идеологической точкой в обоих случаях была радикальная критика традиционного гуманизма, и этим оправдывалась исключительная жестокость режима. Для большевиков марксистские нападки на традиционный гуманизм были крайне важны для обоснования таких понятий, как «пролетарский гуманизм» и «пролетарская мораль». У нацистов критика традиционного гуманизма была связана с мистицизмом; почитание смерти являлось важным компонентом нацистской идеологии. Саул Фридландер, например, называет нацистскую идеологию «культом смерти» и рассматривает ее как «оправдательную» мотивацию Гитлера в его стремлении «избавить мир от евреев»