Битва за прошлое. Как политика меняет историю (Курилла) - страница 41

В период между концом советской власти и возвращением монархических памятников Александровский сад был украшен скульптурами работы Зураба Церетели на тему русских сказок. Царевна-лягушка и Аленушка воплощали попытку деидеологизации «монументальной пропаганды». Таким образом власть 1990-х пыталась заменить исторический миф государства сказочным мифом русского прошлого.

Зимой 2020–2021 года в России разгорелся конфликт вокруг проекта «Последний адрес» — общественной инициативы по увековечению памяти жертв политических репрессий в СССР путем размещения на стенах домов, известных как последние адреса репрессированных, небольших (11 × 19 см) латунных табличек с краткой биографической информацией[114]. 2 декабря 2020 года исполнительный вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей Дмитрий Кузьмин опубликовал статью в «Московском комсомольце». В ней он утверждал, что деятельность «Последнего адреса» надо остановить, иначе «наши города станут похожи на кладбища»[115]. В январе 2021 года к атаке на проект подключилась «Комсомольская правда», опубликовав статью под заголовком «„Последний адрес“ отворяет „врата ада“?», лейтмотивом которой стало утверждение, будто таблички устанавливают «не тем»: якобы репрессированные сами могли быть замешаны в терроре, а их реабилитация не означает, что их надо прославлять[116]. От имени проекта РСПП ответили сотрудница «Последнего адреса» Оксана Матиевская и координатор проекта журналист Сергей Пархоменко, объяснив, что смысл установки табличек — в напоминании о том, что жертвами репрессий становились обычные люди[117].

Проект «Последний адрес» существует с 2013 года, и его идея была вдохновлена немецким проектом Гюнтера Демнига «Камни преткновения» (Stolpersteine), начатым в 1994 году. В Германии память о жертвах холокоста восстанавливается путем монтирования небольших латунных табличек в мостовую напротив дома. В обоих случаях инициаторы проектов хотят вернуть в общественное пространство память о жертвах репрессивных режимов. «Большие формы» коммеморации в виде установки памятников, мемориалов или мемориальных досок на стенах домов требуют специальных решений властей и строго регламентированы, поэтому организаторы пошли по пути размещения маленьких информационных табличек, получив общее разрешение на такую деятельность и заручившись поддержкой части жильцов каждого из домов, на стене которых появляется знак.

Особенностью «Последнего адреса» стало то, что он восстанавливает память не о каких-то замечательных людях, входящих в национальный пантеон, а о простых жертвах режима. В «бытовом» употреблении часто смешиваются две функции (и два типа) памятников и памятных знаков. Первая из них — сохранение памяти о человеке. Наиболее понятный пример — кладбищенские памятники-надгробия. Вторая — увековечение памяти, то есть прославление события или человека, внесение его с воспитательными целями в круг «актуальной» памяти. Таблички «Последнего адреса» не являются ни тем ни другим или, вернее, совмещают в себе задачу сохранения памяти и воспитательную цель, напоминая о недопустимости государственного террора.