— Согласна. Но не подумай, сплетни меня не интересуют… У меня сложилось впечатление, что жители долины делятся на два клана: противников парка и его сторонников.
— Гораздо больше, чем два! Но ты права, некоторым пришлось не по вкусу, когда здесь организовали Национальный парк.
— Откуда такая враждебность?
— Люди всегда думали, что природа их собственность, что ее богатства неисчерпаемы. Если бы не парк, здесь бы от природы уже мало что осталось. Но они отказываются это понимать. Они только знают, что больше не могут использовать природу, охотиться когда вздумается, пасти своих овец там, где вздумается… Не могут строить дома там, где вздумается… Представляешь, сколько бы здесь всего понастроили, если бы не парк? Сколько бы открыли новых лыжных трасс? Сколько домов выросло бы как из-под земли? Сколько шелестящих бумажек могли бы натрусить некоторые? И это мы еще не задумались над последствиями, над ущербом…
Она слушала его с нарастающим вниманием, упиваясь его словами, словно изысканным сладким вином. У него такой теплый голос, такой чувственный, в нем звучит такая страсть, такая убежденность, столько любви к этому краю… Она воспринимала его слова как приключение, погружалась в неведомый ей мир.
Загипнотизированная, зачарованная. Околдованная.
Как могли эти кретины дурно о нем отзываться? Как можно не восхищаться им?
Она не заметила, как пролетели часы, и, когда он проводил ее, она надеялась, что он не останется стоять внизу лестницы. Но он лишь слегка коснулся губами ее щеки.
Простое прощание, простой взгляд. Но, поднимаясь по ступеням, ведущим в ее крохотную квартирку-студию, Мириам хохотала как ребенок. Странное, неведомое прежде чувство.
Сильное.
Любовь с первого взгляда, душевный порыв или просто неожиданная удача.
По дороге Венсан слушал «Лето» Вивальди. Он не торопился, времени в его распоряжении много. Ибо в охоте самый приятный момент наступает тогда, когда дичь уже ваша.
Тогда, когда понятно, что ты выиграл.
* * *
С середины ночи в долине зарядил мелкий дождь, температура воздуха резко упала. Видимо, в горах пошел снег.
Венсан вышел на террасу, приветствуя свой мир; в это утро вершины гор, закутавшись в плотные плащи туч, остались невидимы. Даже деревья в ближайшем лесу казались призрачными.
Галилей устремился вперед, плотно прижимая нос к мокрой траве, расшифровывая запахи, оставленные ночью и ее обитателями. Венсан вернулся в дом, сварил еще кофе. На сегодня каких-либо дел не запланировано. И в этом тоже его счастье: ни хозяина, ни начальника, ни жесткого графика. Жить в собственном ритме, повиноваться своим прихотям. Только два летних месяца ему приходилось соблюдать какую-никакую дисциплину: отвечать на вопросы туристов, организовывать походы в горы. Зарабатывать деньги, чтобы на них жить остаток года. Он никогда не хотел поступить на службу в парк, чтобы не потерять то, что считал самым дорогим: свою свободу. Ту, что не имеет цены, но дороже всего остального.