— И я могу сделать то же самое, — тихо произнесла Сантэн и положила на стеклянный прилавок между собой и ювелиром огромный прозрачный кристалл.
Индиец задохнулся от изумления и всплеснул руками, как пингвин.
— Милая мадам! — выдохнул он. — Спрячьте его, умоляю! Скройте от моих глаз!
Сантэн снова опустила камень в сумочку и повернулась к двери, но ювелир ее опередил:
— Уделите мне еще мгновение вашего времени, благородная леди!
Он опустил жалюзи на окнах и на стеклянной двери, потом повернул в замке ключ, и лишь после этого снова повернулся к Сантэн.
— За это грозит ужасное наказание, — дрожащим голосом произнес он. — Десять лет заключения в весьма неприятных условиях… Я не слишком здоровый человек. Тюремщики отвратительны и жестоки, добрая мадам, а риск огромен…
— Не стану больше вас беспокоить. Отоприте дверь.
— Прошу, дорогая мадам, если вы пройдете со мной…
Он попятился к стеклярусной ширме, на ходу кланяясь в пояс и делая широкие приглашающие жесты.
Его кабинет был крошечным, а стол со стеклянной столешницей занимал так много места, что люди едва помещались там. В комнате было только одно окно, высоко расположенное. От запаха карри воздух казался душным и благоухающим.
— Могу ли я еще раз взглянуть на этот предмет, мадам?
Сантэн положила камень в центр стола, и индиец, прежде чем взять его, вставил в глаз ювелирную лупу, а потом поднес камень к свету.
— Позволено ли будет спросить, как вы его приобрели, мадам?
— Нет.
Ювелир медленно поворачивал камень перед увеличительным стеклом, потом положил его на маленькую бронзовую чашку ювелирных весов, стоявших сбоку на его столе. Взвешивая его, он бормотал:
— Незаконное приобретение алмазов… Ох, полиция весьма сурова в таких вопросах…
Явно довольный весом камня, он открыл один из ящиков стола и достал дешевый стеклорез в форме карандаша, с очень острым концом, в который был вставлен черный промышленный алмаз.
— Что вы собираетесь сделать? — с подозрением спросила Сантэн.
— Просто это единственная настоящая проверка, мадам, — объяснил ювелир. — Алмаз поцарапает все что угодно, кроме другого алмаза.
Чтобы проиллюстрировать свои слова, он провел алмазным карандашом по стеклянной поверхности стола. Стекло взвизгнуло так, что у Сантэн по коже побежали мурашки и заломило зубы, но стеклорез оставил на стекле глубокую белую царапину. Ювелир взглядом попросил у Сантэн разрешения, и она кивнула; индиец крепко прижал большой камень к столу и провел по нему кончиком стеклореза.
Тот скользнул по одной из граней кристалла, словно та была смазана маслом, не оставив на поверхности ни малейшего следа.