Капля пота упала с подбородка индийца и шумно хлопнулась на стекло. Он не обратил на это внимания и еще раз провел алмазным карандашом по камню, на этот раз нажимая сильнее. И вновь не было ни звука, ни следа.
Руки ювелира задрожали, и он повторил попытку, налегая на стеклорез всей силой руки и плеча. Деревянная ручка инструмента сломалась пополам, но большой кристалл остался незапятнанным. Они оба смотрели на него, пока наконец Сантэн не спросила негромко:
— Сколько?
— Риск слишком велик, добрая мадам, а я честный человек…
— Сколько?
— Тысяча фунтов, — прошептал ювелир.
— Пять, — возразила Сантэн.
— Мадам, дорогая прекрасная мадам, я человек безупречной репутации… И если меня поймают на таком…
— Пять, — повторила Сантэн.
— Две, — прохрипел индиец.
Сантэн потянулась к камню.
— Три, — быстро произнес он.
Сантэн отодвинула руку.
— Четыре, — твердо заявила она.
— Три с половиной, дорогая мадам, это мое последнее и самое щедрое предложение. Три с половиной тысячи фунтов.
— Договорились, — кивнула Сантэн. — Где деньги?
— Я не держу такие огромные суммы при себе, добрая мадам.
— Завтра я вернусь в это же время, с алмазом. Приготовьте деньги.
— Не понимаю. — Гарри Кортни горестно заломил руки. — Разве нам всем не следует тебя сопровождать?
— Нет, папа. Это нечто такое, что я должна сделать одна.
— Значит, кто-то один из нас, Анна или я. Я просто не могу снова тебя отпустить.
— Анна должна остаться и присматривать за Шасой.
— Тогда я пойду с тобой. Тебе необходим сопровождающий…
— Нет, папа. Прошу, прояви снисходительность и понимание. Я должна это сделать сама. Одна.
— Сантэн, ты знаешь, как сильно я тебя полюбил. Конечно же, у меня есть кое-какие права… право знать, куда ты идешь, что собираешься сделать.
— Мне бесконечно жаль, потому что, как бы я ни любила тебя в ответ, я не могу тебе сказать. Если скажу, это погубит весь смысл… Думай об этом как о некоем паломничестве, которое я обязалась предпринять. Вот все, что я могу тебе сказать.
Гарри встал из-за письменного стола, подошел к высоким окнам библиотеки и остановился, сложив руки за спиной, глядя наружу.
— И надолго ты?..
— Я не знаю точно, — тихо ответила Сантэн. — Я не знаю, сколько времени это займет… не меньше нескольких месяцев, а может, и больше.
Гарри опустил голову и вздохнул.
Когда он вернулся к столу, он был грустен, но уже покорился.
— Что я могу для тебя сделать? — спросил он. — Чем помочь?
— Ничем, папа, только присматривай за Шасой, пока меня нет, и прости, что не могу довериться тебе.
— Деньги?
— Ты ведь знаешь, что деньги у меня есть, мое наследство.