— Голубой слой…
Это прозвучало еще хуже, чем «желтый»; ребенок тут же начал биться в ее животе, и отчаяние обрушилось на Сантэн, как поток ядовитой лавы.
«Все напрасно», — подумала она, уже не слушая, что еще говорит инженер.
— В классической формации трубки, конечно, обломочная порода лежит над более твердой сланцевой глиной…
— Значит, там нет никаких алмазов, — тихо произнесла Сантэн.
Инженер уставился на нее:
— Алмазы! Мадам, в среднем мы извлекли по двадцать шесть каратов на сотню поднятой породы.
— Я все равно не понимаю. — Сантэн довольно глупо качнула головой. — Что это значит? Что значит «сотня породы»?
— Сотня породы — это примерно восемьдесят тонн почвы.
— А что значит «двадцать шесть каратов»?
— Мадам, копи Ягерсфонтейн оцениваются в одиннадцать каратов на сотню породы, даже Весселтон имеет лишь шестнадцать каратов на сотню породы, а это богатейшие алмазные прииски в мире. Данное владение почти в два раза богаче.
— Получается, алмазы все-таки есть?
Сантэн во все глаза уставилась на инженера, а он достал из бокового кармана своей куртки несколько коричневых конвертов, связанных вместе бечевкой, и положил их перед ней на папку с отчетом.
— Только, пожалуйста, не смешивайте их, миссис Кортни, в конвертах камни из разных шурфов, и все они тщательно описаны.
Онемевшими, распухшими пальцами развязав бечевку, Сантэн открыла один конверт. И высыпала его содержимое на ладонь. Некоторые камешки были не крупнее горчичного зернышка, а один был размером с крупную горошину.
— Это алмазы? — снова спросила она, желая услышать подтверждение.
— Да, мадам, и в среднем удивительно хорошего качества.
Сантэн тупо смотрела на маленькую горку камешков на своей ладони; они казались мутными, маленькими и такими незаметными…
— Простите мне мою вольность, мадам, но могу ли я задать вам один вопрос? Конечно, вы можете и не отвечать на него.
Сантэн рассеянно кивнула.
— Вы член какого-то синдиката… у вас есть партнеры в этом предприятии?
Она качнула головой.
— Вы хотите сказать, что вы единственный владелец этой заявки? Что вы обнаружили эту трубку и застолбили ее исключительно за свой счет?
Сантэн кивнула.
— Тогда, — инженер мрачно покачал головой, — на этот момент, миссис Кортни, вы, видимо, одна из богатейших женщин во всем мире.
Твентимен-Джонс задержался в лагере у Львиного Дерева еще на три дня.
Он прошелся по отчету вместе с Сантэн, объясняя ей каждый непонятный для нее пункт. Он открыл каждый из конвертов с образцами камней и, пинцетом выкладывая ей на ладонь необычные или стандартные камни, указывал на их специфические признаки.