— Ма! — вскрикнула Адаезе, выбегая из хижины. Старейшина встал, когда вошла еще более старшая женщина. Ее темная кожа была настолько морщинистой, что из-за складок век глаза казались закрытыми. Голова покрыта коричневым платком, а бусы на шее были намного больше, чем у принцессы, которая помогла ей подойти ко мне.
Я хотел проявить почтение... но боль.
Принцесса пыталась привлечь ее внимание, но старшая женщина слегка приподняла руку, на миг показав желтую пыль у себя в ладони, а затем подула ею мне в лицо.
Поперхнувшись, я вдохнул и снова погрузился в сон.
12-е Onwa Asato (август) 1684 — деревня Бикжга, Игболенд, Нигерия
— Обинна, я вижу, что ты проснулся, — задорно сказала принцесса Адаезе.
Открывая глаза, я думал, что она единственная, кто растирает мне ноги. Но вместо нее надо мной повисла Ма.
Ма наклонила ко мне голову, когда глаза у меня удивленно раскрылись, и затем я привстал на локтях.
— Гм... — Я взглянул на стену и увидел, что она усердно растирает травы в чаше. На губах задержалась легкая улыбка, и я не мог сдержаться и улыбнулся в ответ. В этот момент я снова ощутил давление на ноги. Я перевел взгляд на Ма, а она неподвижно смотрела на меня.
— Она хочет узнать, больно ли тебе, — сказала принцесса Адаезе, пока Ма неотрывно смотрела на меня.
Я отрицательно покачал головой, и она надавила сильнее. Я снова покачал головой. Метнув взгляд на мои ноги, она вонзила свой самый длинный ноготь мне в ногу, и я вздрогнул.
На это она улыбнулась и кивнула себе, прежде чем взглянуть на принцессу Адаезе, которая озвучивала ее.
— Она говорит, что ты поправился. — Отложив свою работу, она подошла помочь Ма встать, и старейшина приложила руки к моему лицу и стала снова и снова кивать. — Она гордится тобой, ты сильный.
Я кивнул ей в ответ.
— Благодарю.
Принцесса Адаезе помогла ей встать, затем вернулась к стене и села на коровью шкуру. Собрала то, что она растирала, и добавила в питье. Мне теперь удалось сесть, и я дотронулся до лица. Мази не было, но появился до-боли-знакомый шрам на глазу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила принцесса Адаезе, садясь передо мной на колени и передавая деревянную чашку.
Я взял и выпил, о чем тут же пожалел.
— Мы знаем, это ужасно, — смеялась она надо мной, когда я закашлялся от мерзкой жидкости. Она подтолкнула ко мне чашку, заставляя допить. — Но это полезно для тела — будет долго жить. Ма пьет только его.
Не сдержавшись, я наклонился и прошептал:
— И как долго она живет?
Адаезе притворилась, что шепчет, но сделала это громко и смеясь:
— Так долго, чтобы услышать все, что ей нужно, дабы стать услышанной и больше не слушать.