Естественно, я до смерти хотела воссоединиться с Треем после всего этого, но, хотя он и находился в соседнем доме, мы оба понимали, что и без того оказались в слишком больших неприятностях, чтобы рисковать встречаться друг с другом.
Мне было тяжело найти даже пять минут в те выходные, чтобы связаться с Кирстен и расспросить ее о том, как они с Мишей нашли решение криминального вопроса о длительном исчезновении последней. Когда Миша позвонила мне в воскресенье утром, я заподозрила участие магии.
– Ты знаешь, где я была все это время? – спросила она, будто в самом деле ничего не знала. – Вайолет что-то сделала со мной?
До того момента я думала, что Миша прикрывалась историей, которую они придумали с Кирстен, но, кажется, ее растерянность была настоящей.
– Я не знаю, – солгала я, не желая говорить правду, пока у меня не появится возможность обсудить ситуацию с Кирстен. – Правда не знаю. Я была все время в Шеридане, пока не встретилась с ребятами из школы на лыжном курорте. Ну, ты же понимаешь, что мы с Треем это спланировали. Ты об этом тоже знала, но, возможно, не помнишь, как мы обсуждали это во время праздников.
– Мне интересно, практиковала ли я вольные упражнения, пока меня не было, – вслух размышляла Миша. – Я чувствовала себя немного закостенелой в спортзале. Мне потребуется пара недель, чтобы привести себя в форму.
Неожиданным поворотом стало то, что в понедельник утром Майкл и Ванесса Симмонс, родители Вайолет, обратились к судье Робертсу в Саамико и попросили о смягчении наказания для меня, потому что считали, что я спасла жизнь Вайолет после лавины. Они, однако, не сказали ни слова о Трее, хотя они с Генри были теми, кто вытащил Вайолет из снега.
Я была в шоке, когда Трею разрешили вернуться домой в Уиллоу в субботу. Еще больше меня удивило то, что родители не сразу отправили его обратно в Северный Резерв. Оказалось, он тоже должен был повторно посетить судью Робертса в Саамико – мы оба нарушили условия изначального наказания.
После звонка от администратора в понедельник утром мама оставила меня одну дома, чтобы встретиться за обедом с адвокатом в Грин-Бей. Он был впечатлен тем, что я стала героем в глазах семьи Симмонс, но хотел поговорить с мамой без меня (вероятно, чтобы он мог свободно говорить о моей неуправляемости). Вскоре после того, как мама ушла из дома, в дверь позвонили и я увидела на пороге Вайолет Симмонс. Она, как всегда, выглядела почти безупречно, только ее кожа отслаивалась и покраснела, словно у нее была аллергия на что-то.
– Могу я войти? – спросила она.