Особый автобус, особое время. Я еще помнил те прыгающие буквы на пропусках, что могли оказать нам неоценимую услугу. И я успел.
На тихой, ничем не примечательной улочке, куда должен был подкатить автобус, толпилось десятка два бродяжек. На бетонных тумбах, завезенных сюда в незапамятные времена, восседала банда. Теперь уже моя банда…
Можно в равной степени смеяться и плакать, но это действительно было так. Капризный выверт судьбы сделал меня атаманом этих отщепенцев. Квелый небритый парень помог дотащить тело вожака до этой улочки. Они не знали, что я собираюсь с ним делать, как не знали ничего и об автобусе. Тип с лошадиными зубами умудрился выжить и приплелся вместе со всеми. Удивительная живучесть!.. Как и все он посмеивался над убогими шутками, как и все безоговорочно зачислил меня в преемники Манты. Я не разубеждал их в этом. Не было ни сил, ни желания.
Усевшись на пыльный портик, я закурил. Я курил уже двое суток. Едкая, проникающая в легкие отрава входила в кровь и в мозг, не оставляя места для горьких мыслей. Я вытравливал свою тоску, как умел. Мне следовало завершить начатое. Стоило опиумному туману развеяться, как со всех сторон меня обкладывала гулкая пустота. Холодная, заполненная собачьим воем. Я делал глубокие затяжки, и спасительная пелена колышущимся щитом восстанавливалась между нами…
Пленник чуть пошевелился, и я повернул к нему голову.
— Лежать, — равнодушно приказал я. Манта послушно замер.
До сих пор я даже не задумывался, чего стоила ему эта двухдневная неподвижность — в мешке, без пищи, без возможности поговорить, оправиться по-человечески. Чувствовал он себя, должно быть, скверно, но это меня ничуть не беспокоило. Это была малая малость, ничтожная доля того наказания, которое он заслуживал. Манте оставалось жить совсем недолго. Равнодушно, а это являлось главным определением всех моих нынешних поступков, моих атрофированных чувств, я отметил про себя приближение моторного гула. Фыркая выхлопами, из-за низеньких домишек вынырнул помятый автобус и резво покатил в нашу сторону. Бродяжки радостно загалдели. Увидеть специальный транспорт — вот так, на случайной улочке, означало редкую удачу. Правда, затишье не обещало быть долгим. Слухи о подобных спецрейсах проносились по городу со скоростью света. Через минуту-другую наша тишина могла превратиться в оглушающий шторм.
Я заметил, что бандиты спешно собираются в кучку, о чем-то возбужденно перешептываясь. Тот же квелый парень услужливо подбежал ко мне, на ходу разматывая толстый капроновый шнур.