Второго претендента, Ромруго Варского, можно было бы не принимать в расчет, не будь у него под началом закаленного в боях пятидесятитысячного войска в южном княжестве Варск. Молодой и рьяный Ромруго прославился своей эксцентричностью; например, он даже ухом не повел, когда ортодоксальный овенсианский клир проклял его за женитьбу на любимой кобылице Орсилле. Не жаловали его и бюргеры Гинт-Лозайне – по той причине, что князь приказал похоронить их гордый град под двадцатью футами земли «в качестве дара будущим археологам». Несмотря на эти порочащие обстоятельства, его притязание на мульвавийский трон было бы признано законным, как только удалось бы изыскать необходимые средства для выплаты жалованья солдатам.
На беду, у Ромруго не было личного капитала. Вернее, был, но весь пошел в уплату за Лезертинские свитки. И тогда князь предложил союз богатому, но слабосильному вольному городу Тихеррю, контролировавшему пролив Сидю.
Сим необдуманным поступком Ромруго навлек на себя гнев герцогства Пульс, чья западная граница издавна прикрывала обнаженный фланг Старой империи от набегов язычников-моноготов. Прямодушный, непреклонный герцог Пульский немедленно объединил силы с раскольниками Хосстраттера, – пожалуй, история континента не знает более странного альянса. Возникла прямая угроза для принца Мороуэя и принявшего его сторону Мортджоя Данатского. Совершенно неожиданно Ромруго оказался окружен с трех сторон сессьенскими еретиками и их союзниками, а с четвертой – воинственными моноготами и был вынужден в отчаянной спешке искать помощи.
Таковую ему оказал лорд-барон Даркмаут, тогдашний владетель острова Терпленд, – фигура крайне загадочная. Долговязый мрачный барон немедленно собрал боевой флот из двадцати пяти галеонов, и вся Мульвавия затаила дыхание, когда на горизонте появилась зловещая вереница кораблей, спустившихся по реке Дортер и вышедших в Эшерское море.
Можно ли было сохранить равновесие, когда все так далеко зашло? Думаю, да – если бы Мороуэй остался верен своим обещаниям, данным городам Марке. Или если бы престарелый иерарх Додессы, осознавший наконец необходимость примирения с Хосстраттером, не выбрал самый неподходящий момент, чтобы почить в бозе и тем самым передать власть эпилептику Мерви Ханфутмауту. Или если бы Эрикмаут Красная Рука, вождь вестмоноготов, не решил бы вдруг изгнать Пропею, сестру сурового архигерцога Пульского, носившего прозвище Молот Еретиков, коими считал всех, кто не принадлежал к его собственной вере, к узкоортодоксальному делонгианству. Но тут в самый опасный момент вмешалась рука Провидения, и Великая Буря ноль третьего года обрушилась на галеоны барона Даркмаута, вынудив их пристать к берегам Тихеррю, которые подверглись разграблению, и таким образом союз Ромруго с бароном распался, едва успев сложиться. Не получив обещанной платы, взбунтовались варские наемники и перебежали к Хосстраттеру, чьи земли лежали ближе всего к маршруту, по которому шли княжеские полки.