— Ах ты, поганец, кыш отсюда! Дурья голова! Ишь чего надумал, на посмешище, что ли, решил нас выставить перед всем селом?
Работник хохотал во все горло, привстав с козел; он попросил колокольцы для смеху, прикинулся дурачком: вдруг старуха дозволит, чем черт не шутит! Вот была бы потеха!..
*
Нотариус, венгр, заядлый охотник, знаток и любитель вин, вел дела на свой венгерский лад и вкус; он признавал над собой только двух господ: одного — небесного, которого часто призывал в свидетели, и другого — земного; этим вторым был не кто иной, как сам господин нотариус. Правда, с некоторых пор господин нотариус чувствовал себя ущемленным в правах, не мог же он в самом деле одобрять новомодную «демократию», когда депутат, приезжая в село, вначале здоровается за руку со свинопасом, а потом уже со старостой или священником. Он вел себя по старинке, не признавая новых веяний, за что и получал часто нагоняй от начальства.
Кстати говоря, человек он был справедливый и пользовался у людей честных большим уважением. Он постоянно досадовал на падение нравов в обществе и давно бы ушел с места, но ему оставалось всего два года до пенсии. Узнав о проступке Валериу, нотариус был возмущен до глубины души.
— Ты пришел ко мне за документ? — вместо ответа на приветствие набросился он на оторопевшего Валериу. — Хочешь обкрасть свой отец?!
— Я же с полного согласия и по желанию истинного владельца, по закону, так сказать… — стал оправдываться Валериу, окружая себя словесами.
— Врать! Врать! Вон! Быстро! А то я позвать жандарм!
— А кто же, смею спросить, мне бумагу выправит?..
— Вон! Такое свинья! Прочь! Уходить! — крикнул нотариус, рассвирепев, и сказал по-венгерски, обращаясь к Сучиу, хотя продолжал сверлить глазами Валериу: — Хол аз Иштеп![1] Не давать бумаг на переписать, отцов земля! Такой авантюрист!..
Он пошарил под столом и извлек свою увесистую трость с бронзовым набалдашником.
Сучиу махнул Валериу: беги, мол.
Очутившись на улице, Валериу пожалел, что не остался в канцелярии. Пусть бы эта канцелярская крыса только осмелился тронуть его, закатил бы он тогда ему здоровенную румынскую оплеуху, все бы зубы ему пересчитал. Дубина!.. Хорошо, никто хоть не видал, как он улепетывал.
Куда же ему теперь деваться? С кем посоветоваться? Дома не с кем. Старый Уркан совсем выжил из ума, глуп как баран. Ана — баба, от нее тоже толку мало? Лучше всего было пойти к тестю, но, сам того не замечая, он уже давно вышел за село и направился к дому Трилою.
Ану он застал тут. Теща метала громы и молнии на голову Лудовики, кричала, что та выгнала Ану из дому, раскидала по двору ее вещи. Валериу тоже пришел в ярость и ругался последними словами.