Диор бросил на неё взгляд и лишь улыбнулся.
— Брат, твоя слуга, тебе с ней и управляться. Но такие разговоры ведутся один на один.
— Ушастая, за дверь, — кивнул я, не оборачиваясь на дверь.
— Да, Ушастая, за дверь, — с ехидной улыбкой повторил он.
— Человеческое отродье… — прошипела она.
— Заткнись и проваливай, слуга… — хмыкнул Диор, сев в отцовское кресло.
Ушастая лишь одарила его полным ненависти взглядом, после чего, крутанувшись на каблуках, вышла из кабинета.
— Тебе обязательно искать в её лице врага? — негромко спросил я. — Идти на конфликт.
— С чего я должен вообще распинаться перед каким-то недочеловеком? Ещё и у себя дома? — задал он встречный вопрос. — Пусть знает своё место, раз слугой назвалась. И вообще…
— Ты ей не доверяешь.
— Естественно. Приставили к нам смотрящую, и хрен его знает, она служит или сливает про нас информацию. Раз ты и сам это понял, держи её подальше от наших секретов. А теперь…
Диор облокотился на спинку и забросил ноги на стол, словно хозяин этого поместья.
— Эх… всегда мечтал так сделать. Вот каково быть главным.
— Не забывайся, Диор, — негромко предупредил я.
— Да-да, прости, — улыбнулся он. — Можешь поставить стул рядом, будем оба на этот стол ноги закидывать.
— Раз зашла речь о слугах и доверии к ним, что насчёт остальных? Хайсан…
— Хайсер, — поправил меня Диор.
— Да, Хайсер. Или та же мисс Ривингтон…
— Миссис, — вновь вставил он.
— Ты будешь каждое моё слово исправлять?
— Нет, лишь там, где ты ошибаешься, — оскалился он. — Хочешь получить уважение слуг, относись сам к ним с уважением. Тогда они будут любить тебя и уважать. В конечном итоге, мы за них в ответе.
— Ты не ответил про доверие.
— А что здесь отвечать? Мы им доверяем.
— Они рабы?
— Не, разве что Хлина, но та особый случай.
— Это что немного на голову больная? — припомнил я пучеглазую умственно отсталую и счастливую служанку, что работала в доме.
— Ага, любимица наша, — расплылся в улыбке Диор. — В любом случае, нет, очень навряд ли. Каждый из них предан нам по тем или иным причинам. Знаешь же, прикорми собаку, и она будет тебе верной до конца своих дней.
— Интересно ты их сравнил.
— Плевать, — отмахнулся он. — Мы защищаем своих слуг, помогаем им в случае необходимости, платим им, и они души в нас не чают, работая усердно на совесть и считая своим долгом служить нам. Часть рода, как-никак, получаются.
— Но среди них могут быть предатели.
— Да как и везде, брат, — развёл Диор руками. — Но почему люди не предают свои страны и воюют на их стороне? Почему до конца верны своему командованию и так далее? Ответ всё там же — верность. Чувство, что ты принадлежишь чему-то большему, желание быть частью чего-то великого, гордость за это. Чувство причастности, что можешь смотреть на других с гордо поднятой головой, что ты как бы всё равно выше них, раз принадлежишь роду. А ещё отношение — когда чувствуешь к себе заботу, хочешь ответить тем же. И чувствуешь удовлетворение, когда не поддаёшься на уговоры и соблазны, оставаясь верным своим. Людьми довольно просто управлять, надо лишь знать, на что давить.