— … ш-ш-ш-ить… ж-ж-жать… с-с-сни… ж-ж-жиз-з-знь… с-с-смер-р-р-т-т-ть… в-вс-с-сё… р-рав-н-но-о… с-с-па-т-ть… х-хо-ро-ш-ш-шо… ус-с-с-н-и… — шептал таинственный голос, и Стёпе вдруг так сильно захотелось спать, что перед глазами опять всё поплыло.
Из последних сил он посмотрел по сторонам и… О ужас. Прямо перед собой он вдруг отчётливо увидел два жёлто-зеленоватых глаза, смотрящих прямо на него. Таких глаз он никогда не видел. Зрачки их были вертикальные и совсем узкие, как лезвия ножа. Глаза эти были ещё менее живые, чем у хищных рыб. Казалось, что от них веет смертью. Увидев эти глаза, Стёпа попытался отвести свой взгляд и не смотреть на них. Но не смог этого сделать. Глаза приковали к себе Стёпин взор и уже не отпускали. Голос в его голове стал более отчётливым, заглушая музыку и другие голоса, кричавшие ему что-то вдалеке.
— Иди… ко мне-е-е, — звал голос. — Покой… вот, что я тебе дам… Вечный покой… И тишину… Ты хочешь покой — я знаю… Иди и возьми его… Он твой…
Глаза продолжали гипнотизировать Стёпу. Его воля совсем ослабла. Он увидел маленький раздвоенный язычок, который на мгновение показался между глаз. Но глаза так горели и жгли своим холодным огнём, что Стёпа не обратил внимания на этот язычок. Откуда-то из глубины Стёпы, как пузырь воздуха всплыли слова:
— Это змея… ЭТО ЖЕ ЗМЕЯ!
Но Стёпа почти не обратил внимания на эти слова. Глаза были сильнее. А ещё голос, который гипнотизировал так же, как и глаза:
— Сейчас ты уснёшь… крепко уснёшь… Ты заслужил покой… Вечный покой…
Глаза увеличились и заняли всё пространство Стёпиного экрана. Стёпа различал самые маленькие чёрточки в этих глазах, а лезвия зрачков превратились в две огромные бездны. Медленно-медленно глаза стали приближаться ещё ближе, наползая и заполняя весь горизонт. Голос стал тише и спокойнее:
— Покой… Вечный покой… Ты и я… — уже не слышал, а как бы знал Стёпа.
Внезапно он ощутил, какое-то волнение. Голос стал сворачиваться в трубочку, а глаза поблёкли и перестали жечь его своим огнём. Вместо этого стала нарастать какая-то вибрация. Постепенно её пульсация переросла в голос. Это был другой голос. До боли родной и знакомый голос:
— Стёпа, ты меня слышишь? — говорил он. — Это я — дедушка Ульрих… Слушай меня внимательно… Ты в большой опасности. Слушай и делай всё, что я тебе скажу. Не медли… Слушай внимательно…
Голос был так близко, как будто бы дедушка Ульрих находился рядом со Стёпой. Стёпа даже краем глаза посмотрел по сторонам, не отрываясь от поблёкших, но продолжавших его магнитить змеиных глаз. Но никого не увидел.