Однажды я выберу тебя (Скотт) - страница 117

– Черт, – пробормотал я. – Черт, черт, черт.

Я резко схватил бумажник, затем выскочил из машины.

– Макс, – позвал я, голос звучал невнятно и хрипло. – Ты оставил вот это.

Он остановился у боковой двери и обернулся, ожидая, когда я к нему подойду. Ноги донесли меня за три больших шага.

– Вот черт, спасибо, – проговорил он. – Мне бы пришлось несладко, если бы…

Я схватил его за полы куртки, притянул к себе. И, заглушая конец фразы, прижался губами к его губам.

И внезапно, в один безумный миг вся моя реальность свелась к Сайласу Маршу.

Я потрясенно замер. А потом меня накрыли ощущения, проникая внутрь, вызывая жар во всем теле. Вместо крови по жилам потек жидкий огонь, нервные окончания, казалось, наэлектризовались. Я обнял его, притянул к себе, зарылся пальцами в волосы, провел руками по плечам, спине, стремясь почувствовать его, ощутить бурлящую под ладонями силу и мощь. Я прислонился к стене, и он последовал за мной, притиснулся ближе, пальцы его вцепились в мою кожаную куртку. А его губы…

«Святый Боже, да…»

Никогда в жизни я не чувствовал ничего столь чертовски совершенного, как этот поцелуй. Его язык свирепо и жадно вторгся в мой рот. Я впустил его и позволил взять все, что он хотел, и одновременно брал сам. Мы поглощали друг друга, покусывая, сплетаясь языками, склонив головы, чтобы слиться еще теснее, дав волю неукротимой, неослабевающей жажде.

О боже, вкус Сайласа… Словно прекрасное вино или изысканные яства, пропитанные его мужской сущностью. Мы цеплялись друг за друга, хватались за одежду, пытаясь притиснуться ближе, впечататься в кожу. Он взъерошил мне волосы на затылке, и по позвоночнику прошла волна покалывающей боли, спустившись вниз, до самого паха. И я застонал, почувствовав, будто вся кровь, что имелась в теле, устремилась прямо к члену; он напрягся в джинсах и затвердел, словно сталь.

Я осмелился открыть глаза и снова застонал при виде зажмурившегося, сдвинувшего брови Сайласа. Мучительно-прекрасное зрелище. Сайлас целовал меня так, словно задыхался, а я был его дыханием, самой жизнью. Словно нам отпустили всего лишь пару мгновений, а потом меня у него отнимут.

Сайлас прижал меня к стене, и я оперся на нее в качестве поддержки. Руки мои, очерчивая твердые контуры его торса, заскользили вниз, к талии. Неуклюжие пальцы нащупали ременные петли на его джинсах, вцепились в них и притянули ближе. Плоть Сайласа под джинсовой тканью, твердая и напрягшаяся, коснулась моей, и из самых глубин его груди вырвался заглушенный поцелуем стон.

– Черт, Макс… – только и смог выдавить он и вновь жадно набросился на меня, целуя грубо, почти болезненно. Двумя руками я вцепился ему в кофту, оттягивая назад, стараясь сдержать, словно дикого зверя.